голову молодого дракона использовали для изготовления шлема, просто это и была настоящая, ничем не прикрытая морда врага. Я удивился и от неожиданности пропустил очередной удар рукой-лапой.
Мифриловая кольчуга – это хорошо, эльфийский поддоспешник – еще лучше. Но от законов физики, а конкретно – силы инерции, они никак не спасают. Я отправился в полет, приземлившись в кустах, окружающих поляну. С одной стороны, хорошо, хотя бы падение смягчили, а с другой – попробуй так сразу отсюда выбраться. Враг точно ждать не станет.
Положение аховое, причем это еще очень мягко сказано. И из него всего два выхода. Или барахтайся, выкарабкиваясь, будучи все время крайне уязвимым. И враг точно ждать не станет, у нас не рыцарский поединок, а ночное нападение на лагерь. Или пытайся отбиваться из той позы, в которой находишься, что ничуть не лучше.
Можно еще притвориться мертвым. А что? Я весь такой маленький, враг большой: мог и с одного удара прибить. Но это вообще не вариант, даже если получится. Будь я один при нападении на чужой обоз, еще можно подумать, но точно не сейчас.
Я сразу ткнул мечом в морду противнику, как только тот сунулся ко мне в кусты проверять результат своего удара. Надеялся не только отпугнуть и выиграть таким образом время, чтобы выбраться. Эльфийские мифриловые клинки, как правило, имеют форму мечей, но по способу использования скорее ближе к шпагам. Оно и понятно, мифрил, он же алюминий, – очень легкий металл, и сделай из него оружие хоть в виде совковой лопаты, колоть все равно удастся без проблем.
Нет, рубить моим мечом тоже вполне можно, ведь недостаток массы более-менее успешно компенсируется остротой режущей кромки и почти полным отсутствием возможности ее затупить в бою. Поэтому нетрудно догадаться, та ветвь эльфийской школы фехтования, которая заточена на мифриловое оружие, делает основной упор именно на колющие удары. Так же понятно, что жены меня учили в первую очередь именно им.
Вот я и нанес как раз такой удар. Причем совсем и не только потому, что из кустов другой и не получится, тут при всем желании не размахнешься. Бил не наугад, а метил точно в единственную уязвимую точку. Вернее, одну из двух, то есть прямо в глаз. Получилось, причем даже лучше, чем ожидал. Не просто лишил противника половины зрения, клинок пробил кость черепа и погрузился дальше.
На последней секунде жизни враг взревел и рванулся назад. Команда к мышцам, скорее всего, поступила еще до того, как был поражен мозг, поэтому тело ее послушно выполнило. Пробитый череп не пожелал так просто отпускать лезвие меча, а я, в свою очередь, рукоять. В результате меня, словно паровозом, выдернуло из кустов. Рывок получился настолько сильным, что пришлось все-таки выпустить оружие и лететь дальше. Иначе остался бы с вывихнутой, а то и сломанной кистью.
Успел даже сгруппироваться, поэтому следующего противника ударил не головой, а плечом (это чтобы не признаваться, будто случайно сам ударился об него). Понятно, что гиганту от этого ни тепло, ни холодно, то есть вообще никакой разницы, какую часть тела обобьют о его бока, зато я сам смог отскочить и сориентироваться.
Оказаться с таким громилой один на один даже вооруженному – то еще удовольствие. Безоружному – тем более. И то, что противник сам изначально не имел ни оружия, ни доспехов, погоды не меняло. Его собственная кожа ничем не отличалась от драконьей, а удар кулаком, пожалуй, будет пострашнее, чем аналогичный, нанесенный палицей. Чем больше шкаф, тем громче падает. И попасть в него легче. Хорошо так рассуждать, сидя на диване у телевизора или на троне в собственном замке. И от того, что в этих высказываниях была немалая доля истины, мне легче не становилось.
Я и гигант, на метр выше меня и неизвестно насколько тяжелее, смотрели друг на друга совсем недолго. Потом начался бой. Мой единственный козырь – скорость. Но, к сожалению, несмотря на свои массу и размеры, противник в этом уступал не очень. Еще один фактор неравенства – мне приходилось уворачиваться от всех ударов без исключения, так как хватит любого, даже скользящего, а враг на мои вообще никак не реагировал и не считал нужным их избегать.
Пару раз я ему дал очень больно по морде. К сожалению, больно было моему кулаку, а не его морде. Учитывая те ощущения, что остались в боку после первого пропущенного удара и полета в кусты, – печальные перспективы. Но я нанес еще и третий, так как весь расчет делал на четвертый.
Не желает обращать внимания на щелчки от маленького, но быстрого двуногого? Ну что ж, тогда он сам себе злобный буратино. Меча я лишился, но кинжалом пользоваться никто не запрещал. Прицельный удар, и я опять лечу, сопровождаемый ревом ярости и боли. Последний получился стерео, так как к нему присоединился мой голос.
Знал, что, целя в глаз, сам подставлюсь. Так и случилось. Но зачем же в тот самый бок? Вставая, оперся на руку и опять свалился. Боль в боку сразу прекратилась, ее затмила куда более сильная. Двойного перелома правой руки мне как раз не хватало для полного счастья. Как боевая единица я вышел из строя и превратился в наблюдателя.
В первую очередь бросил взгляд на своего последнего противника. Тот уже не ревел, но метался с кинжалом в одном глазу и стрелой в другом. И таких, ослепленных из луков, хватало. Это дочь и Тихоня забрались на деревья и вели стрельбу оттуда. Явно
