– Ой ли? – усомнился я. – То ведь какое хлопотное и дорогое дело! Войско собрать, припасы, провизию заготовить.
– А коли деревни да города наши, как Коломну, снова пожгут да людей в полон возьмут – дешевле будет? К тому же князь новгородский Василий Шемячич в темнице ноне, и княжество Новгород-Северское к Москве присоединяется. Это я к чему – дружина в Новгороде сильная да ополчение. Мощнее, стало быть, рать наша будет. И еще скажу, только то, что услышишь – тайна великая! Никому!
– Да что ты, Федор! Побойся Бога!
– Да это я так, к слову, чтобы проникся. Государь распоряжение отдал: в городах, что на Волге, крепости готовить бревенчатые. Сделают срубы, снова разберут да потом по лету плотами сплавят.
– Что-то не понял, прости, боярин.
– А недалече от Казани, по реке Суре, из бревен этих, из срубов, крепость деревянную воздвигнут. И получится под боком у татар «крепкий орешек»! Войска там можно укрыть, припасы приготовить. Остров там есть, больно удобен для дел сих. Будет татарам сюрприз!
Федор засмеялся:
– Потому дьяк и уперся насчет пушек. Они государеву войску в крепости будущей потребны будут да в походе. Мыслю, не придется тебе в Коломне долго сидеть, в поход пойдешь с дружиною. А дальше – уж как Бог даст. Доведется голову сложить – вечная слава, отличишься – там уж разговор другой будет. Государь за заслуги может и другой город на кормление дать, побольше да побогаче.
– Любопытные новости, не ожидал.
– Заезжай почаще, будешь знать. А пока дружину готовь – и коломенскую, и свою. Ну, бывай, Георгий, мне еще к государю надо.
Короток зимний день. Вышел от Федора, а уж темнеть начало.
Я направился на постоялый двор, к своим дружинникам. Надо ковать железо, пока горячо.
– Родион, – подозвал я одного из своих коломенских дружинников. – Завтра в Коломну вернешься, передай пушкарям – пусть в Москву едут, да не верхами – на четырех санях. Пушки получать будем.
– Слушаюсь, князь.
– А допрежь – отдыхай.
Я улегся в своей комнате. За стеной воины мои шумно играли в кости. Несмотря на шум, удалось немного вздремнуть. Это и неплохо – я снова собирался тайно навестить князя Телепнева. Надо его держать в напряжении. Если потерю нескольких воинов и холопов можно было списать на случайность, то последующая неприятность заставит его забеспокоиться.
Так, хватит нежиться, отосплюсь позже.
Я встал, подошел к окну. Улицы уже почти опустели, лишь луна скупо освещала город. Окна в домах ставнями закрыты, на улицах – темень, самое разбойничье время.
Пора действовать! Нож на этот раз я взял и кистень, а саблю оставил – не в бой же собрался.
Бросил несколько крупинок порошка в пламя свечи и, дождавшись, когда мое отражение в зеркале растает, вышел на улицу. И почти сразу понял, что зимой такие фокусы плохо проходят. Встречный прохожий обалдело остановился, начал пятиться и креститься.
Еще бы! Скрип снега есть, а идущего не видно, да еще и парок предательский изо рта страху ему добавил. Он-то виден!
Я остановился в замешательстве. Идти дальше или вернуться? «Ладно, – махнул я рукой, – пойду дальше. Получится дойти – хорошо, если попадется несколько чересчур любопытных прохожих, пожелавших выяснить, откуда скрип снега, придется ретироваться на постоялый двор».
Добрался, спугнув по дороге молодую парочку. Парень обнимался с девицей в темном закоулке, а тут я иду. Отпрянул парень от девицы, повернулись они на скрип снега – никого. Девица завизжала и бросилась во двор. Парень сначала замер, потом перекрестился, забормотал:
– Господи, помоги! Дух нечистый, изыди прочь!
Я громко засмеялся. Парень бросился бежать, испуганно оглядываясь.
Продолжив путь, я добрался до особняка Телепнева. На улице – темно и пустынно.
Я прошел сквозь забор и обнаружил новую для себя опасность. По двору бегал здоровенный пес, прямо волкодав. Учуяла меня псина, повернула голову и зарычала, обнажив здоровенные клыки. Черт, вот этого я не ожидал. У пса и слух хороший, и обоняние. Хоть я и невидим, но запах остался, и от скрипа снега никуда не денешься.
