выдержанным, где-то даже холодным и ненамного более эмоциональным, чем патрульные. А с другой – из-за этого спокойного безразличия то и дело проглядывали совсем другие черты. Порывистость, вспыльчивость, некоторые сложности с самоконтролем. Причем, насколько я могла наблюдать, последнее относилось к взаимоотношениям с женщинами: неординарно реагировал он на меня и Элису, с которой их, кажется, связывали не только рабочие отношения. Да и… надо быть слепой, чтобы не заметить нашего сходства с этой особой: обе высокие, стройные и привлекательные блондинки. Видимо, я, как это называется, оказалась полностью «его типом», вот мужик и заинтересовался. Это если верить Василичу, а повода не верить ему у меня не имелось.
В общем, чем дольше я об этом думала, тем яснее понимала правоту нашего мудрого штурмана. Какие бы у них обычаи ни бытовали, а больше всего поведение Сура отвечало именно предположениям Рыкова. Чужака, похоже, тянуло ко мне на самом примитивном, физиологическом уровне. Да оно и понятно, откуда взяться чему-то большему вроде влюбленности, если мы почти не знакомы?
Непонятно было другое: что делать? Следовало признать, меня этот тип тоже привлекал, и тут многоопытный Василич в очередной раз оказался прав. Привлекал не в последнюю очередь своей загадочностью и экзотичностью, да и помимо них наблюдалось много интересного. Сильный, высокий, эффектный, уверенный в себе, красивый… На такого просто невозможно не обратить внимание. А убедить себя в опасности чужака, увы, не получалось. Я металась, не зная, как себя вести и как на него реагировать, и это состояние раздражало. Особенно раздражало тем, что метания были беспочвенными: он сказал мне один комплимент и бросил пару задумчивых взглядов, а я уже чуть ли не замуж за него собираюсь.
Вскоре проснулись приемные родители, а за ними и Ванька, разговор прервался завтраком, во время которого штурман заодно рассказал нашим, что они пропустили.
Тот факт, что черная субстанция оказалась живой и разумной, все приняли удивительно спокойно, даже я быстро перестала нервничать по этому поводу. Чего-то подобного и следовало ожидать после живого туалета и живых космических кораблей. Правда, сводить близкое знакомство с этой формой жизни никто не желал, и перспектива ассимиляции в столь странном обществе казалась удручающей. Оставалось надеяться, что две цивилизации все-таки сумеют договориться и нас отпустят домой.
– Мне непонятно, зачем вам это? – поинтересовался дядя Боря уже после завтрака. – Имею в виду, зачем принудительно затаскивать в свое общество всех, кто к вам попадает?
– Вопрос безопасности, – спокойно ответил Сур, даже не думая оправдываться.
– Боитесь, что про вас расскажут?
– Рассказы случайных очевидцев мало что значат. Имеет значение высокая вероятность столкновения с представителями ваших силовых структур при попытке вернуть человека на какую-либо относительно населенную планету. Кроме того, гораздо проще пристроить десяток человек здесь, чем нагружать патрульных и нервировать корабли.
– С кораблями тоже неясно. Что они живые и экипаж находится с ними в постоянном плотном контакте, я догадался, – продолжил дядя. – Но зачем вам при этом изменять собственные реакции и отказываться от эмоций?
– Из-за симбионта. Эти существа тесно связаны друг с другом и со всей планетой на эмоциональном и информационном уровне. Разрыв последней связи не критичен, разрыв первой – вызывает шок и может привести к смерти. Для того чтобы этого избежать, экипаж взаимодействует между собой и с кораблем гораздо теснее, чем это случается в нормальной жизни, фактически превращаясь в единый организм. С другой стороны, подобная форма существования неестественна для человека и приводит к безумию. В конечном итоге человеческой части экипажа приходится полностью отказываться от эмоционального восприятия действительности. Рациональная часть личности принимает такое слияние спокойно и находит его удобным. Отсюда, собственно, и сложности с речью, она очень быстро забывается, потому что становится ненужной.
– Кхм… Какие сложности, – растерянно кашлянул Василич. – И оно того стоит? Из-за этой черной… субстанции вот так над собой издеваться?
– Именно поэтому мы до последнего избегали контакта с вашей цивилизацией, – медленно кивнул Сур. – Вы пытаетесь перекроить мир под себя, мы – найти оптимальный способ сосуществования со всякой жизнью.
– Ты так говоришь, будто мы уничтожаем все, что нас не устраивает, – не выдержала я. – Мы тоже стараемся минимально вмешиваться в экосистемы планет и ничего не перекраиваем! И вообще, можно подумать, вы не люди, что ли? Вы разговариваете на нашем языке, выглядите как мы, но ты сейчас высказываешься в таком тоне, будто вы чем-то лучше нас!
– Аленушка, не буянь, – мягко попросил Василич.
Чужак же слушал меня очень внимательно и, кажется, заинтересованно.
– Я не утверждал, что кто-то лучше или хуже, – спокойно возразил он. – И не имел в виду, что вы уничтожаете планеты. Дело в подходе. Оказавшись в какой-либо среде, вы отгораживаете для себя определенную территорию, на которой создаете привычные
