не успокоится, пока не упрячет тебя в свои застенки. Особенно после того, что черные мундиры обнаружат в этом доме. Сколько трупов ты прячешь здесь? Ты хоронишь их в подвале или сжигаешь? Готов спорить, что сжигаешь…
– Эйлин, кто этот человек? – Голос Д становится злым.
– Это мой муж, – Алина произносит это с каким-то вызовом. Непонятно только, кому он адресован – Д или Эдварду.
В Д на секунду проступает нерешительность. Сол, не размышляя, бросается на него – их разделяет всего метр, и не хочется думать о риске получить пулю. Протаранив долговязого министра всем весом, Сол опрокидывает его, хватает за запястья, разводит в стороны. Д не стреляет, борется молча, но он явно слабее. Эд выкручивает ему сначала одно запястье, потом второе. Алина подбегает, подхватывает один пистоль, второй Сол отпихивает в сторону. Наконец Д перестает сопротивляться.
– Что… дальше? – сипло дыша, произносит он.
– Дальше? – Сол нехорошо ухмыляется. – Дальше мы оставим тебя здесь, связанного. Если повезет, черные мундиры отыщут тебя до того, как ты умрешь от обезвоживания. Что в сундуке? Подозреваю, деньги и другие полезные при побеге вещички…
Нижняя половина лица Д искривляется в бессильной злобе.
– Сол, остановись, – тихий голос Алины заставляет Эда замереть.
Медленно он оборачивается к ней. Дуло пистолета смотрит прямо ему в лицо.
– Khoroshy dela, – по-русски произносит он. – И ты меня пристрелишь? Серьезно?
– Эдик, успокойся. Ты сейчас натворишь глупостей, – в голосе Алины слышится сомнение.
Сол невесело хмыкает:
– Что ты ему не сказала этого, когда он на нас стволы наставил?
– Не успела. Отпусти его.
Эд смотрит Алине прямо в глаза. Злость клокочет в нем. Злость и усталость, внезапно обратившиеся в отчаянную, упрямую, идиотскую решимость.
– Стреляй, – произносит он дрожащим от эмоций голосом.
Алина закусывает губу. Сол отворачивается, переводя взгляд на Д, замершего под ним.
– Я думаю, ты спала с ним, – переходя на русский, произносит Эд. – Наверное, не только с ним. Сейчас это неважно, но это было. Наверно, у тебя были причины. Это вообще твое дело, не мое. Твоя совесть. Но сейчас ситуация такова: мы в одном шаге от пыточных застенков и публичного аутодафе. И вот этот замечательный парень может нас туда отправить, а может и помочь их избежать. Я считаю, надо его бросить здесь и уходить самим. В первую очередь ищут его, а не нас.
– Ты придурок, – говорит Алина, но в голосе ее уже слышны сомнения. – Ты ни черта не знаешь вообще.
– Тогда стреляй. Зачем тебе придурок-муж, когда есть красивый колдун-министр?
– Ничего умнее не придумал? – Алина швыряет пистолет на пол. Кажется, она готова расплакаться. – Делай как знаешь. Главное, делай до конца, а не как обычно.
– Как обычно? – Эд наступает коленом на горло Д, тот хрипит, стараясь вывернуться. Сол тем временем подхватывает второй пистоль. – Сними с него ремень. У него, вообще, есть ремень?
– Есть, – Алина приседает за спиной Сола, несколько секунд возится, потом протягивает мужу длинную кожаную полоску.
– Отлично, – Сол переворачивает министра на живот, заламывает руки, делает из ремня петлю.
Д ведет себя как тряпичная кукла, совершенно не сопротивляясь. Сол подтягивает его руки к ногам – благо длина ремня позволяет. Выходит почти как в кино про крутых американских копов.
– Вот теперь расскажи мне, что я зря страдал фигней, и все это было моим недоигранным детством, – самодовольно заявляет Сол.
Алина гримасничает, выражая снисходительное презрение.
– Кляп, – резюмирует она.
Сол достает из кармана платок, тщательно комкает его, запихивает Д в рот. Секунду колеблется, не снять ли маску, потом срывает с него галстук и перевязывает им лицо, чтобы кляп нельзя было выплюнуть. Поднимается, достает сундук, открывает. Внутри пачки ассигнаций, золото в тугих мешочках, какие-то бумаги. Эд распихивает все по карманам.
– Пойдем, – кивает он.
Алина, не глядя на него, проходит к одной из дверей. Сол следует за ней.
«Сейчас нам надо успокоиться. Мы выберемся из этой передряги, и все станет на свои места».
Отчего-то сам он не верит этой мысли.
Глава восемнадцатая. Спичка
