– Это еще зачем?
– Затем. Можешь или нет?
– Ну если и могу…
– Вызови сегодня к полуночи. Скажи, где мне его ждать.
Трамп задумывается ненадолго:
– На квотердеке. Деньги давай!
Сол протягивает кулак с зажатыми в нем монетами, задерживает над раскрытой ладонью Бульдога.
– Не обмани.
Трамп смотрит тяжело и зло. Монеты с тихим звоном падают на раскрытую ладонь и тут же исчезают.
– В полночь.
Назначенный срок подступает незаметно – офицеры не дают матросам отдыха даже на приколе. Сегодня бригада Сола как раз на средней вахте. Эд поднимается на квотердек, проверяет и подтягивает такелаж. Недовольное ворчание капитана раздается минут через десять. Вскоре Данбрелл поднимается на шканцы, подходит к борту, прикладывает к глазу подзорную трубу, осматривает морской горизонт.
– Трамп, бездельник, я тебе покажу, – на капитане нет мундира и жилета – только сорочка с развязанным воротником.
Эд решительно направляется к нему. Момент настал.
– Сэр Данбрелл?
Капитан резко оборачивается, окидывает Сола неприязненным взглядом.
– Почему не отдали честь, матрос?
– Вы не узнали меня, сэр? Эдвард Маллистер Сол, промышленник.
Данбрелл молчит, оставаясь неподвижным.
– Не промышленник, – наконец веско произносит он. – Матрос. К тому же недисциплинированный.
– Я оказался здесь по недоразумению. Я хотел бы поговорить с вами… о моем списании на берег и отправке в Олднон. И о вашем предложении.
Язвительная улыбка проступает на лице капитана.
– Списании? Не вижу причин списывать здорового матроса. Это было бы прямым нарушением моих обязанностей как капитана «Агамемнона».
– Я не матрос, и вы это знаете, – Эд говорит тихо и спокойно, но внутри у него начинает копиться злость. – На мою фабрику напали, и меня похитили, продав вербовщикам, пока я был без сознания.
– Даже если так, – Данбрелл явно наслаждается ситуацией, – я ничем не могу вам помочь. Эд Сол, лэндсмен, уже внесен в корабельные списки, и списать его я могу лишь согласно принятой процедуре. Например, если ему оторвет руку.
– А ваше предложение… о фабрике? – Внутри Эд понимает, что продолжать бессмысленно, – но не может так просто отступить.
– Мое предложение? – пожимает плечами Данбрелл. – Оно уже утратило смысл. Надо было соглашаться по-хорошему, мистер Сол. Теперь поздно.
Эд наклоняет голову, глядя на капитана исподлобья.
– Это ты нанял Дулда, ведь так? Ты?!
– Молчать! – выкрикивает Данбрелл.
Матросы на шкафуте оборачиваются. Двое морпехов без проволочек поднимаются на квотердек. Эд меланхолично наблюдает за ними. Злость разом отступает, уступив место апатии. Все напрасно. Выхода нет.
– Вы плохо усвоили военные статьи, мистер Сол, – уже спокойнее произносит капитан. – И за один разговор нарушили добрый десяток из них. Это не может остаться безнаказанным. Взять его!
Морпехи заламывают Солу руки, пинками отправляют его на шкафут.
– Запереть на баке, – распоряжается Данбрелл. – Завтра перед завтраком – порка. Трамп! Трамп, пучина тебя проглоти, ко мне!
Бульдог, сердито ворча, поднимается на шканцы.
– Разбуди мастера! Скажи, что завтра к девяти – публичная порка матроса Сола. Двенадцать ударов за неуважение к капитану. И еще пять за самовольный уход с поста и пренебрежение своими обязанностями!
Трамп кивает и, кряхтя, отправляется к офицерским каютам. Морпехи гонят Сола на бак, время от времени подталкивая
