«Хорст видит меня, – медленно, как сквозь густой туман, поднимаются мысли. – Нужно подать знак. Махнуть рукой…»
– Тссс… – Крыса вдруг разражается тихим, долгим шипением.
Разве крысы умеют шипеть? Эд замирает, как загипнотизированный. В этот момент зверь прыгает.
Оцепенение спадает в доли секунды. Эд падает в сторону, сам не понимая, как успел среагировать. Крыса скребет когтями по палубе, проносится между ящиками, вспрыгивает на фальшборт, а затем сползает вниз, как насекомое, головой вниз по доскам и медной обшивке. Эд хватает первое, что попадает под руку, – какой-то запасной блок с обрывком каната, бросается к фальшборту, перегибается, бьет. Блок грохочет о доски, но крыса уже далеко – тенью скрывается в оружейном порту.
– Что там? – Хорст рядом, наклоняется, смотрит вниз.
Сол отступает, дышит тяжело. Холодный пот покрывает кожу.
– Ты видел? – хрипло спрашивает он. Хорст хмурится.
– Какая-то тварь прыгнула на тебя. Не будь мы на корабле, я б подумал, что собака…
– Крыса, – переведя дух, Эд оборачивается туда, где лежал Дилвинт.
Тела нет.
Тень от грот-мачты широкой полосой перечеркивает место, кольца каната спутались, один из ящиков перевернут. Там, где лежал Дилвинт, – пусто.
– Эй, вы! – раздается суровый окрик морпеха. – Что за шум?
Сол молчит, исподлобья оглядывая подоспевших солдат. Рябые шестигранные дула, блеклые лезвия байонет все в зазубринах. Глаза недобро поблескивают из-под козырьков.
– Что тут происходит? – Паттерли спускается с квотердека, тяжело топая по ступенькам. Палуба вдруг кажется маленькой и тесной. Удивительно, что еще секунду назад все эти люди, казалось, находятся невероятно далеко.
– Вас ведь трое было, так? Мистер Хорст, отвечайте, когда вас спрашивает офицер!
Хорст поднимает глаза на Сола, словно извиняясь.
– Так точно, сэр, трое.
– Где еще один?
– Не могу знать, сэр. Мы всего на миг потеряли его из виду, а потом он пропал…
Лицо Паттерли перекашивает от гнева. Даже в неясном свете фонарей видно, как дурная кровь приливает к щекам, вздуваются вены на лбу. Он разворачивается к Солу:
– Что ты видел, матрос? Ну же, не тяни!
– Ничего, сэр. Дилвинт нес канат, мы потеряли его из виду, а потом его не стало. Вот тот канат, что он нес.
– За дурака меня держите? Я слышал шум! Вы оглушили своего приятеля, а тело выбросили за борт!
– Мы бы слышали всплеск, господин лейтенант, – возражает один из морпехов. – Плеска не было, только стук.
– Значит, он где-то здесь! Поднять тревогу! Искать матроса Дилвинта живого или мертвого – и найти! Слышали меня!
– Так точно, сэр! – Морпехи и привлеченные выкриками матросы разбегаются.
Рында – корабельный колокол – разражается частым, тревожным звоном. Паттерли оборачивается к Солу и Хорсту.
– А этих двоих – сдать под склянку!
– Дайте воды!
Деревянная плошка со стуком ударяется в запертую дверь. Снаружи слышится недовольный окрик, но не больше. Хорст ворочается в гамаке, что-то невнятно бормоча. Его спокойствию можно позавидовать – старый матрос уверен, что их скоро отпустят. Сол эту уверенность не разделяет.
– Зачем шуметь? – раздается из темноты каюты голос.
Эд оборачивается. Каюта разделена деревянной решеткой, за которой можно разглядеть силуэт худого, невысокого мужчины.
– Разозлите их только, – говорит он с сильным акцентом, картавя и смягчая согласные. – Воду принесут скоро, две склянки.
Республиканец. Офицер, судя по сдержанному тону и приличному знанию языка. Сол вглядывается в фигуру. Мужчина делает шаг к решетке. Слабый луч света, падающий от дверной щели, освещает его. Темные вьющиеся волосы, длинный заостренный нос, густые брови, широкий безгубый рот, похожий на хирургический надрез. На плече – поблекшее золото эполета. Бывший капитан «Кровавой десницы»!
– Я устал и хочу спать, – говорит он спокойно. – Не шумите, прошу.
– Excusez moi, – французского Сол почти не знает, к тому же нет гарантий, что республиканцы – это здешний аналог французов.
