Но уж больно узнаваем акцент. – Je ne veux pas vous deranger. Essayez d’etre plus silencieux.
– Не утруждайтесь, – улыбается капитан. – Ценю ваше старание, но вижу, что мой язык вам малознаком. Вы не альбониец? У вас выговор урски.
– Да, – кивает Сол, про себя отмечая новое слово. Кажется, Алина не упоминала этот народ… Жаль, ее дневник остался в Олдноне.
– Лучше спите, как ваш друг, – советует республиканец. – Скоро вас выпустят.
Эд замирает. Странные слова. Особенно от человека, сидящего взаперти.
– Вы не можете этого знать.
Капитан слегка качает головой:
– Могу. Вас отпустят, когда пропадет еще матрос. А он пропадет. Скоро.
Он отступает в тень – так, что различим становится только его силуэт. Эд стоит неподвижно, стараясь отогнать тревогу. Щелкает замок, яркий свет на мгновение ослепляет.
– Эй, ты, рыжий! Давай на выход!
Щурясь от яркого солнца, Сол выходит на шкафут. Два морпеха становятся позади него, ружья наготове, байонеты пристегнуты.
– Капитан Данбрелл хочет тебя видеть, – поясняет один. – Давай шагай.
Вахтенные матросы провожают конвой тяжелыми, подозрительными взглядами. Кажется, весть о пропаже Дилвинта уже облетела команду, и все видят в странном чужаке ночного убийцу. И хорошо, если убийцу, а не дьявола-колдуна. Шарс, когда Сол проходит мимо, суеверно сплевывает через плечо, другие отворачиваются, стараясь не смотреть в глаза.
В капитанской каюте за большим столом сидят Данбрелл и Паттерли. Морпехи, остановив Сола в шаге от стола, выходят, закрыв за собой дверь. Офицеры молча разглядывают стоящего перед ними. Паттерли выглядит плохо – темные круги под глазами, щеки впали, покрылись пегой с проседью щетиной. Данбрелл кажется прямой противоположностью – гладко выбрит, угловатый подбородок выпячен вперед, глаза прищурены, на губах – легкая улыбка превосходства и высокомерия.
– Матрос Сол, что вам известно о пропаже вашего товарища, матроса Дюка Дилвинта?
Сол смотрит прямо на капитана – в блестящие щелочки-глаза.
– Ничего сверх того, что уже рассказал лейтенанту Паттрели, сэр, – произносит он ровным тоном. – Дилвинт на секунду пропал из виду, а когда мы стали искать его, то не смогли найти.
Лейтенант сжимает лежащую на столе ладонь в кулак – так что суставы хрустят.
– И это все? – невозмутимо интересуется Данбрелл. Сол кивает:
– Так точно, сэр.
– И никого больше на палубе вы не видели?
– Ну почему не видели? Видели, – Сол кивает в сторону Паттерли. – Господин лейтенант нес вахту на квотердеке. Морпехи сторожили бак. Еще трое или четверо матросов были на мачтах, но в тот момент они проверяли паруса и не могли видеть нас… сэр.
Данбрелл кивает в такт словам Сола с тем же выражением превосходства.
– Мистер Паттерли, – говорит он, когда матрос замолкает, – вы не могли бы оставить нас ненадолго?
Лейтенант бросает на Данбрелла удивленный взгляд, но приказ не оспаривает.
– Как будет угодно, господин капитан.
Он поднимается и выходит, наградив Сола колючим, злым взглядом. Эд невозмутимо смотрит прямо перед собой, поверх головы капитана, куда-то сквозь мутные кормовые окна. Дверь за лейтенантом захлопывается. Данбрелл выдерживает паузу. Вскоре снаружи доносятся командные выкрики Паттерли, сгоняющего злость на первых попавшихся матросах. Сол рассматривает паука, поселившегося в дальнем углу под потолком. Паук большой, лимонно-желтый в черную полоску, с огромным брюшком и маленькой головогрудью, тонкими и длинными лапками. Интересно, местный уроженец или прибыл из других широт?
– Я еще раз спрошу, мистер Сол: вы видели убийцу Дилвинта? Предлагаю вам хорошо обдумать свой ответ, – голос Данбрелла меняется, становясь почти угрожающим. – От него многое зависит. Продолжите отпираться – отдам вас под трибунал. Вас повесят в этом же порту, и ни одна душа не будет знать, где ваша могила. И плевать, виноваты вы или нет. «Десницу» заберут у меня через неделю, максимум две – и темной матросне станет уже все равно, проклята она или нет.
Сол спокойно продолжает смотреть поверх головы капитана.
– За чем же дело стало, сэр?
