Каждый новый день был счастливее предыдущего, и я щипала себя каждое утро за запястье, чтобы убедиться, что все происходящее явь, а не сказка.
Практически ежедневно ко мне приезжала Лерка, и мы подолгу гуляли в саду, укутавшись в теплые меховые накидки и с наслаждением вдыхая прохладный зимний воздух.
Я не скучала по снегу и морозам, хотя с наступлением осени переживала о том, что со мной будет, когда память начнет воспроизводить картинки заснеженных городов и укрытых белой шапкой гор Кавказа.
Прежний мир отпустил меня, напоминая о себе лишь динамичными снами, в которых я мчусь на автомобиле по ночным проспектам, да проскальзывающими в речи словечками, о которых здесь и не слыхивали.
И лишь одна деталь, как назойливая муха, не давала меня покоя. В Казвине дожидалась дня родов Дэрья Хатун. И этот момент должен был наступить с минуты на минуту. Я с трепетом всматривалась в каждую новую фигуру на горизонте, наблюдая за подъездами к дворцу со своей террасы. Каждый гонец мог принести повелителю долгожданную весть — у него родился шахзаде, а значит, его мать может вернуться во дворец и занять полагающееся ей почетное место под его сводами.
Вот и сегодня, прогуливаясь под руку с подругой, я резко остановилась, заметив, что по садовой дорожке со всех ног к главному входу несется посыльный с уже знакомой мне медной шкатулкой для писем. Я дернула Лерку за рукав, заставив остановиться, и повернулась к гонцу.
— Что ты несешь, ага? — строго спросила я.
— Срочное послание из Казвина, госпожа, — он остановился и согнулся пополам, приводя в порядок дыхание.
Мой слух обожгло до боли знакомое название. Сердце сжалось и заныло.
— Что там стряслось? — мой голос выдавал терзающие меня волнение и нетерпение.
— Простите, госпожа. Это касается только повелителя.
Я нахмурилась, наблюдая за его удаляющейся фигурой, и инстинктивно положила руки на свой округлившийся живот.
— Дождались, — пробурчала Лерка и потащила меня внутрь.
Мое положение лишило меня былой прыти и скорости. Тяжело дыша и охая, я едва поспевала за ней.
Гонец порядком нас опередил. Когда мы наконец поднялись на второй этаж и приковыляли к дверям шахских покоев, оттуда вышла хмурая валиде.
— Ты хочешь знать, кто родился, не так ли? — спросила она, смотря сквозь меня, точно я мебель.
«Маман» все никак не могла простить нам с Первизом свое маленькое ночное приключение. И даже тот факт, что благодаря моей бдительности ее сын, да и все мы были спасены от смертельной болезни, ничуть не смягчил ее скверного характера.
Я промолчала, пронзая ее взглядом и вынуждая сделать одолжение и все же посмотреть на меня. В ее глазах проскользнуло жестокое разочарование.
— Дэрья Хатун родила девочку. Падишах дал ей имя — Афруза-ханум. Девочка с пылающими, как у матери, волосами. К нашей скорби, роды были очень тяжелыми, ребенок шел неправильно, и Дэрья Хатун предстала перед Аллахом.
Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Мое материнское сердце сжалось от жалости к малышке, лишившейся самого родного человека.
— Что будет с принцессой?
— Она вместе с кормилицей вернется во дворец и будет расти здесь, рядом с отцом.
— Могу я после родов стать ее кормилицей? Я хочу быть для нее матерью, — эти слова вырвались из моего сердца. Я ни на секунду не сомневалась, что должна так поступить.
Валиде приподняла бровь и скривила рот. Сомнения на мой счет не давали ей возможности поверить в мою искренность.
— Это будет решать повелитель, — наконец выдала она и гордой походкой удалилась.
Я проводила глазами ее спину, чувствуя на губах соль от нахлынувших слез. Беременность сделала меня излишне эмоциональной и восприимчивой, я сама не заметила, как мои глаза наполнила влага сострадания.
— Идем в сад. Нам нечего здесь больше ловить, — прошептала Лерка, выводя меня из оцепенения.
— Идем, — согласилась я.
Мы спокойным шагом добрались до внутреннего дворика и уже собирались повернуть к выходу из дворца, как я заметила торчащий из-за угла подол платья хазнедар. Я взглядом указала подруге на свою находку. Она поднесла ко рту указательный палец, и мы на цыпочках подкрались к этому месту.
— Это очень плохо, Наргес Хатун, — услышала я голос валиде, — у падишаха родилась дочь. Что будет, если и эта вертихвостка Рамаль родит девчонку? Джахан настолько ослеп, что выслал гарем. А ведь не имея наследника мужского пола, он
