— О аллах! Повелитель, простите эту неопытную рабыню! — испуганным голосом затараторил Масуд-ага где-то рядом с моим ухом.
— Ничего, Масуд-ага, оставь.
О боже! Я вновь слышу этот магический голос!
Неожиданно его горячая рука коснулась моего предплечья, и Джахан потянул меня вверх.
— Ну же, хатун, вставай, не бойся.
Я подняла голову и посмотрела прямо в его синие глаза, вкладывая в свой взгляд любовное послание такой силы, на какую только была способна. В ответ его зрачки расширились, вспыхнув, как от огня.
Я медленно встала и опустила голову.
— Простите меня, повелитель. Я такая неловкая.
Я не увидела, но почувствовала его улыбку. В комнате как будто стало теплее, а на душе спокойнее. Уголки моих губ сами потянулись вверх, отвечая на его улыбку.
Через секунду к моим ногам упал синий шелковый платок с вышитым в углу шахским гербом. Я не знала значения этого жеста и поэтому продолжала стоять как истукан и пялиться в пол.
— Поднимай скорее, глупая джарийе! Повелитель тебя выбрал! — заметно нервничающий Масуд-ага больно ткнул меня пальцами между ребер.
Я быстро наклонилась, подобрала платок и прижала его к груди. Нежная ткань хранила тепло и аромат владельца. Я с наслаждением прикрыла глаза, не веря своему счастью, а затем, прежде чем выйти обратно в коридор, посмотрела в лицо вернувшемуся на свой трон шаху и одарила его своей фирменной сексуальной улыбкой.
Он сощурил глаза и приподнял бровь, а затем резко отвернулся от меня и залпом осушил серебряный бокал с шербетом.
— Да иди же ты, выходи уже! — евнух потянул меня за рукав, и я подалась назад.
И только когда за мной закрылись тяжелые двери, я поняла, что только что произошло. В моих руках был самый настоящий ключик к счастью.
ГЛАВА 13
— О аллах! Угораздило же! — жалобно причитал Масуд-ага, быстрыми мелкими шажками передвигаясь по коридорам в сторону гарема.
— Масуд-ага, что теперь будет? — спросила я, едва поспевая за шустрым евнухом.
— Что будет? Ой что будет! — он обхватил голову ладонями и удрученно покачал ею.
— Я сделала что-то не так?
— Молчи, хатун! Не сносить теперь тебе головы! — он резко остановился, так что я чуть не налетела на него, обернулся и поднял вверх указательный палец, — прознает Дэрья Хатун — смерть, валиде — смерть, хазнедар… — тут он задумался, — ну, она, вполне возможно, обойдется фалакой.
Я вытаращила на него глаза, не понимая, с чего это вдруг все захотят моей смерти. Ну, допустим, фаворитка — та действительно озвереет. А остальным-то с какой стати меня ненавидеть?
— Да за что? — воскликнула я.
— Ох, глупая, несчастная джарийе! Дэрья Хатун — от ревности к пылинкам на сапогах падишаха с ума сходит, а тут такая красавица! — Услышав комплимент, я расплылась в улыбке. — Чего улыбаешься? Лучше б ты была страшная, как верблюд! Жила бы себе спокойно, спала на перинке да в саду гуляла с госпожой.
— А она и не узнает, зачем ей знать? Пусть спит себе спокойно, — предложила я, подмигнув ему, как заправский заговорщик.
— О! Эта узнает! От нее разве скроешься? У каждой стены ее уши, у каждой двери ее глаза. Такая… — Масуд-ага, изо рта которого чуть было не вырвалось непристойное ругательство, поспешил прикрыть рукой рот. — А валиде другую девушку для повелителя выбрала — Зулейку твою. Не простит, что ослушались, и тебе достанется.
Ну ничего себе! Лерка, оказывается, котируется не в пример мне. Аж обидно стало.
— И что же нам делать?
