– И как я составлю типовое описание без изучения внутреннего строения? Или ты предлагаешь мне брать анатомические препараты через АС-ку? – с негодованием спросил Шолд.
– Да и я предпочел бы работать с образцами непосредственно в поле, – заметил Алекслав.
– Это похоже на бунт, – с непроницаемым лицом заметил Варан.
– Это больше похоже на застывший обед, – гневно сообщил в наши спины Фил.
Внешняя створка шлюза скользнула в сторону. Облаченные в белые гермокостюмы и шлемы с воздушными фильтрами Шолд и Алекслав один за другим спустились по выдвинувшемуся из корпуса трапу на серо-зеленую корку, покрывавшую болотце.
– По моему скромному мнению, это очередная нелепость, – заметил Тасерг. – Если среда Кементари опасна для человека, мы все так или иначе покойники.
– Между «абсолютно безопасна» и «смертельна», – возразил Ривлер, – может быть довольно много пограничных значений. Лучше перестраховаться, если это окажется именно наш случай.
– Мы на грунте, – услышали мы голос Алекслава. – Под нами высохший растительный покров, довольно плотный. Хм… Сантиметров пятнадцать толщиной. Ниже сцементированный глинистый слой, на глубине влажный. Судя по снимкам летунов, мы совершили посадку в старом русле западной реки. Масколон, я планирую дойти до нового русла, чтобы осмотреть вскрытые слои обрыва.
– Принято.
– Очевидно, вода ушла недавно, – добавил геолог. – Высохший слой всего около пяти сантиметров. А может, вода заполняет русло с началом снеготаяния на леднике, – он прервался. – Следуем к подъему.
Два белых силуэта направились к тому месту, где взобрался на невысокий обрывчик лопаторыл. Впереди перебирал тонкими лапами «паук».
– Наблюдаю большое количество Pseudopapilia, – доложил Шолд, когда оба разведчика поднялись на склон. – Приблизительная численность – до пятидесяти особей на сорок квадратных метров. Можно выделить до трех различных видов. Также встречаются внешне похожие на стрекоз насекомые. Масколон, запрашиваю разрешение брать образцы.
– Даю, – отозвался Брянцев. Я, не сдержавшись, хихикнул при виде зоолога с сачком для ловли бабочек.
– Насчет регулярного затопления русла я оказался прав, – между тем сообщил Алекслав. – Судя по следам стока, эту старицу подтапливает каждое лето. Если мы тут задержимся, стоит перенести лагерь выше.
– Очень надеюсь, что нам не придется куковать здесь так долго, – пробормотал Варан.
– Ривлер! – окликнул ботаника Шолд.
– В беседе.
– Смотришь мой видеопоток? Что скажешь про местный ковыль?
– Только то, что это один из типичных для Кементари «траво-голосеменных» видов. Хочешь взять образец и для меня? Кстати, если бы ты уделил данным зондов чуть больше времени, то знал бы, что с ковылем эти растения не имеют даже внешнего сходства.
– В курсе. Я обратил внимание, что местные бабочкоподобные сетчатокрылые много времени проводят вокруг стробил этой травки. Думаю, тебе будет небезынтересно провести ее анализ.
– Это, бесспорно, значимое наблюдение – корреляция между опылителями и опыляемыми растениями, – фыркнул Ривлер.
– Возможно, – отозвался Шолд. – Но есть у меня одна идейка… Кстати, внизу мы взяли еще один образчик – кокон какого-то, предположительно, насекомого, мумифицированный в грязевом слое.
– Шолд, – Брянцев покачал головой. – При первых выходах вы обязаны ставить меня в известность о взятых образцах.
– Увы, я забыл, – на панели фигура Шолда опустилась на колено, почти утонув в траве. – Так, обнаружил в грунте нору животного. Расположена на небольшом возвышении, диаметр с кулак, глубина – сейчас посмотрю… – на сенсорной панели появился маленький экранчик трансляции с эндоскопа.
Щуп двигался вглубь, осматривая перед собой в инфракрасном диапазоне теплые стенки норы. Наконечник эндоскопа углубился на метр, когда перед нами вдруг возникла бесформенная тень. Мелькнули длинные вибриссы и острые когти, затем из темноты надвинулось переплетение темных предметов, и картинка с камеры застыла.
– Интересный метод защиты, – проговорил Шолд.
– А что оно сделало? – поинтересовался Брянцев.
– Перекрыло нору перегородкой из сплетенных колючек. Этакий противотанковый ежик в миниатюре. Причем, насколько я вижу,