Надо мыслить рационально.
Она вернулась.
Это хорошо. Хотя бы тем, что распад личности остановлен. Ее личности. А Тео долго не продержится вне своего тела, как бы ни храбрился.
И мир нынешний неподвластен его воле.
Тельма улыбнулась бы, если бы могла… но дальше что? Разум огромен. Многомерен. И выбраться из его ловушки, пусть даже устроенной самой себе, не проще, чем с кладбища.
Спокойствие.
Нельзя поддаваться панике.
Отправные точки.
Опорные узлы. Ее учили этому. Главное, не ошибиться. И она закрыла глаза.
Что?
Работа? Первая встреча с Мэйнфордом?
…она вновь вошла в кабинет, но… блекло.
Пусто.
Не то.
Тогда раньше?
Чума?
Это воспоминание воняло сожженной плотью и было таким ярким, что Тельму затошнило, но… закольцовано и заперто. Отсюда нет дорог.
Раньше?
Первый приют? Приемная? Или помывочная? Та кладовка, в которой ее заперли… нет. Она перебирала воспоминание за воспоминанием, стараясь не касаться притом эмоционального слоя, но все равно испытанные некогда чувства обжигали.
Нельзя останавливаться.
Ни на мгновенье.
Глубже.
И дальше.
Ниже по стволу памяти. К развилке, в которой, собственно говоря, она родилась. И молиться, чтобы в азарте поиска Тельма не пропустила этой самой развилки.
…мишка боялся темноты.
Тельма совершенно точно знала, что ее плюшевый мишка боялся темноты. И шорохов. Чужих людей. Он был вообще очень боязливым, что, конечно, совершенно неприемлемо для медведя. Но няня утверждала, что конкретно для этого медведя можно сделать исключение ввиду его плюшевости.
— Не бойся, — уверенным шепотом повторила Тельма и на всякий случай подняла ноги.
Под кроватью копошились тени.
Вот оно.
Полное слияние.
Полное присутствие. И Тельма в детской сорочке выглядит глупо. Она взрослая, но… и ребенок, чей страх спроецирован на игрушку. Этот ребенок встал с постели.
Поднял медведя.
Тельма знала, что будет дальше.
…дверь.
…коридор.
…обрывок разговора, от которого сердце болезненно сжалось. И любопытство, позволившее заглянуть в комнату. Обеспокоенный Гаррет.
Мэйнфорд, усталый, посеревший и какой-то жалкий…
…надо дальше.
…снова коридор. И очередная дверь. Мамина комната и кровать, к которой они с медведем подошли. Резкий запах альвийских духов, почти заглушающий смрад крови.
