Страховщик

дыры меж его ног – там, где должен был быть крошечный младенческий член и яички – хлестала кровь.

– У вас девочка! – объявил «врач».

II

После рождения ребенка Хорхе стал сам на себя не похож. О ребенке он почти не говорил; если же говорил, в голосе его звучала глубокая скорбь. Наверное, был и гнев, но гнева он не выражал. Прежний беззаботный весельчак превратился в призрак самого себя – в угрюмого, молчаливого человека, придавленного горем.

Несколько дней его история занимала первые страницы местных газет и первые места в теленовостях. Полиция и следователи допросили едва ли не весь персонал районной больницы Дезерт – всех, кто мог войти в контакт с Хорхе и Инес или хотя бы их видеть, всех, кто имел отношение к неотложной помощи; но не нашли и следа медсестры по имени Ф. Хэмлин или санитаров, отвезших их в другую больницу.

Районную больницу Уолтцер тоже не нашли. Ее попросту не существовало: о ней не было никакой официальной информации, в медицинском сообществе о ней никто никогда не слышал.

Постепенно тон новостей и газетных статей начал меняться – от праведного гнева к циничному недоверию; под конец Хорхе уже никто не верил, и ходили слухи, что их с Инес вот-вот привлекут к ответственности за увечье, нанесенное собственному ребенку, и еще целую кучу преступлений.

Хант и Эдвард, разумеется, верили каждому слову своего друга. Как и Бет, и Джоэл, и Стейси. Большинство коллег-рабочих тоже были на его стороне, хотя Лен – тот, похоже, чересчур хорошо вжился в роль Стива – держался с ним нарочито сурово и бесчувственно.

Неделю спустя с утра Хорхе во дворе администрации не появился. Допив свой утренний кофе, Хант отправился за разъяснениями к Лену и услышал: Хорхе в отпуске из-за стресса, Хант теперь будет работать с Майком Флори. Из-за отсутствия Эдварда и Хорхе обрезчикам не хватало рабочих рук, так что теперь они работали бригадами из двух, а не из трех человек.

«Отпуск из-за стресса».

Жаль, от стресса Хорхе не застраховался.

Хант несколько раз звонил другу; никто не брал трубку. Отправился к Маркесам домой, позвонил в дверь… Ему не открыли.

– Не дергай их сейчас, – посоветовала Бет. – Пусть придут в себя.

– Конечно, верно, – ответил Хант.

Но не думать об этом не мог. Эдвард искалечен и лежит в постели. Хорхе, подавленный горем, никого не хочет видеть.

Двое выбыли. Остался один.

III

– Знаешь, – говорил Хант, – в сравнении с тем, что случилось с Эдвардом и Хорхе, нам еще повезло. Мы легко отделались.

Джоэл кивнул.

Они вдвоем сидели на заднем дворике. Женщины были на кухне, Лилли у себя играла в видеоигру, так что мужчины могли спокойно обсудить то, что их тревожило.

– Лилли мы о ребенке не рассказывали, – признался Джоэл.

Хант кивнул.

– Незачем ей об этом думать.

– Не знаю, стоит ли так оберегать ее от реальности? – вздохнул Джоэл. – Тебе легче – хотя бы об этом волноваться не приходится.

– Он больше не заходил? – спросил Хант, понизив голос и оглянувшись. – Ты его с тех пор не видел?

– Слава богу, нет! На самом деле к нам домой он и не приходил. Только ко мне на работу. И всего раз.

– Может, пронесло? – проговорил Хант. – Может, он просто про тебя забыл?

Джоэл от души надеялся, что так и есть. Сам он не раз думал о том же, хоть и старался не проговаривать эти мысли вслух. Он покосился на закрытое окно комнаты Лилли. На самом деле волноваться стоит о ней. Как повлияла на нее смерть Кейт? Лилли ходит к детскому психологу, и психолог считает, что она отлично справляется с горем, однако рядом с родителями Лилли делает вид, что ничего не произошло, ведет себя так, словно все прекрасно и они живут в каком-то идеальном мире. Это всерьез беспокоило Джоэла.

Даже к Ханту Лилли по-прежнему относилась нормально – по крайней мере, не подавала виду, что что-то не так. И слава богу.