Сжала кулаки и прыгнула.
Железная дверь открылась, луч света упал на его скрюченное тело, и в камеру один за другим стали входить агенты, вооруженные ножами и вопросами, как они делали в последнее время каждый час. На руках Фулкрома были тяжелые наручники, но к стене его не приковали – незачем, камера и без того была тесной.
Все начиналось хорошо и мило, звучали неискренние предложения дружбы, агенты предлагали ее, словно торговцы товар. Точнее, выгодную сделку. Затем затевался небольшой скандал, стычка между ними, которая должна была навести Фулкрома на мысль о том, что его участь еще не решена. Он точно угадывал все их ходы, но боялся, что от пытки по всем правилам его отделяет всего пара дней, а может, и меньше, учитывая нынешнее состояние города. Били его сначала в живот, потом и по ногам, но лицо не трогали – им нужно было, чтобы он говорил. Кулаком в желудок, железной палкой по ногам, все слилось в его усталом мозгу в одно непрерывное нападение. Интересовала их одна простая вещь: где Лан?
– Какое вам до нее дело, когда город разваливается на куски?
– Император требует, – ответил кто-то из них, и настала неловкая пауза.
– Слушай, где еще двое, нам известно, но вот где третий? Просто скажи нам, где его искать, и все сразу кончится.
Они лгали, и он знал это. Нарочитое искажение ее пола приводило его в бешенство.
– Она давно уже далеко отсюда – если, конечно, у нее есть хоть капля здравого смысла.
– А что, у этого Лана чувства как у нас? – подначивал другой агент.
Фулкром сам не знал, где он взял силы, чтобы встать на колени, выползти, шатаясь, на середину камеры и заявить:
– Лан – женщина. Обо мне говорите, что хотите, но она спасла жизни многих граждан этого города.
Агенты переговаривались между собой:
– Слушай, если он трахает монстра, значит ли это, что он сам педик? Карается смертной казнью и все такое.
Фулкром метнулся вперед, перекинул свои тяжеленные наручники через голову ближайшего к нему агента и рванул на себя. Оба упали на пол, агент не мог кричать, так сильно душила его цепь, остальные сбились вокруг них, и дальше Фулкром помнил лишь град ударов, нацеленных ему в лицо…
Лан стояла на крыше Балмакары, на самой ее вершине. Путь сюда оказался на удивление легок. Всю стражу отводили сейчас внутрь крепости, готовясь отражать нападение с земли. Всех страшили анархисты. Бо?льшая часть города была уже у них в руках, но где-то далеко, на периферии, творилось нечто еще более странное. Сначала она решила, что это Ульрик осуществил задуманное, но свет шел совсем не оттуда, где она его оставила. Потоки магии рикошетили в нижнем уровне города, в районе внешних ворот. Отсюда, сверху, под снегом и ветром, это выглядело как хорошая древняя гроза, когда климат был теплее, а летние бури мощнее.
Лан приняла решение. Фулкром вернул ей когда-то жизнь – нет, больше того, при его участии она получила такую жизнь, какой не знала никогда прежде и о которой не могла даже мечтать. И она не оставит его гнить в тюрьме, чего бы ей это ни стоило. Ее решение никак не было связано с политикой, просто теперь, когда город вокруг нее рушился, освобождение Фулкрома оказалось единственной целью, ради которой стоило сражаться.
Она шла вдоль края крыши; завидев часового с луком где-нибудь на верхнем уровне, падала ничком и проползала участок, прикрываясь выступающими наличниками окон и желобами водостоков.
Вдруг что-то замельтешило внизу, в одном из внутренних садов крепости: какие-то тени вели ожесточенную молчаливую битву – вот упал стражник, зарубленный ударом топора сзади или сраженный арбалетной стрелой в грудь, ей не было видно, и тут же группка людей скользнула вдоль ограды, одни перескочили через нее сами, затем помогли перебраться другим. Кто это, анархисты? Первым ее желанием было остановить их немедленно, но она одернула себя: «Это больше не твоя война. Фулкром – вот что сейчас главное».
Послышались голоса, еще двое сбегали по ступеням – их Лан узнала. Повернувшись, она понеслась назад, перескакивая через оконные наличники с риском поскользнуться и сломать шею.
Из-под козырька крыши она наблюдала, как Тейн и Вулдон спускались с крыльца Балмакары навстречу отряду стражников.
Что же делать?
– Тейн, – шепнула она.
Она видела, как веркот замер на полушаге и тут же напрягся рядом с ним Вулдон. Тейн огляделся и вступил с Вулдоном в диалог.
– Тейн, болван ты эдакий! Это я, Лан, я здесь! Подыграй мне, пожалуйста.
И снова диалог между двумя Рыцарями. Слышал ли он ее? Оставалось только надеяться.
