отмоешь. А то не хватало ещё семью позорить, в таком виде к главному врачу идти. Подождут твои вещи, полежат. Сейчас лезь в душ, а я тебе кофею сделаю.
– Мне переодеться не во что, – буркнула Настя, – и кофе здесь нет.
– Эх ты, побирушка, – проворчала Марина, засовывая пухлую руку в пакет с полотенцами. – Екатерина Фёдоровна мне говорила, а я ещё не верила, что пригодится.
Она достала из пакета большую белую футболку со здоровенным смайлом на животе и надписью, почему-то русскими буквами: «Дольче вита».
– Нате вам сладкой жизни, Настасья… Как тебя по батюшке?
– Николаевна, – подсказала девушка, глядя на жизнерадостную рожу смайла.
– Вот. Будьте-нате, Настя Николавна! Пока полощешься, я джинсы твои попробую отчистить. Волшебного эффекта не обещаю, но приличнее станут, определённо. Я трёх девок вырастила, знаю, как с тряпьём обращаться. А кофе… Кофе у меня с собой.
Насте хотелось возразить. Хотелось в кои-то веки настоять на своём и сделать так, как решила, но от мысли, что придётся опять ехать в такси, тащить по лестницам тяжеленные сумки с вещами для себя и Кирилла, потом, задыхаясь, бегать между корпусами больницы и сгорать от стыда за свой внешний вид перед врачом сына… стало, мягко говоря, некомфортно, и вся её решимость улетучилась. Настя потянулась за белой, пахнущей чистотой футболкой, но Марина отдёрнула руку.
– Ещё не хватало, пачкать. Крикнешь потом, я подам. И белья с собой не бери. На пол ещё уронишь. Руки у тебя, может, и золотые, но не факт, что не кривые.
И Марина закрыла за собой дверь, не забыв пробубнить: «Спину тереть не достанешь – кричи. Я помогу».
Настя представила себе эту картину и, содрогнувшись от ужаса, полезла под душ.
Струи горячей воды заставили сведённые от усталости мышцы расслабиться с болезненной дрожью. Настя прикрыла глаза, водя покрытыми ароматной пеной ладонями по телу – не рискнула взять чужие мочалки, – и блаженно заулыбалась, словно стряхнув с себя груз последних недель.
Чистая кожа жадно задышала, и девушка почувствовала прилив сил. Перспектива свернуть за остаток вечера гору дел уже не пугала: что трудного в том, чтобы перевезти вещи, переговорить с врачом, посидеть с Кириллом, а где-то в промежутке почитать дневник, купить еды и поесть, чтобы не превратиться в полуживой скелет, как заключённый Морозов. Ничего трудного для самостоятельной и решительной женщины.
Ничего.
А мысли девушки то и дело возвращались к дневнику, как тянутся к магниту металлические опилки. К истории Морозова, его разочарованию, странному сну, в котором узник тянул к ней худые руки – и саму её тянуло, невидимой силой влекло туда, в неизвестную тюрьму. Брезжило на границе памяти что-то, что никак не удавалось ухватить и вспомнить. Она что-то читала похожее. Про крепость. Давно читала и почти забыла. Но это полузабытое сидело в глубине, тревожа, словно заноза, и грозило вырваться наружу.
Именно грозило…
Настя с новой силой и остротой почувствовала, что её место – не здесь. Не в чужой, выпрошенной «Христа ради» квартире и даже не в этом городе. Её где-то ждали, в ней кто-то сильно нуждался. Кто-то звал её, наполняя душу странной надеждой на то, что беды скоро закончатся.
И нужно обязательно найти «то самое» место.
Прозвенел дверной звонок, Марина Яковлевна отправилась открывать, Настя без охоты выбралась из ванной, поскользнулась на кафельном полу, но удержалась, только локоть ушибла. Охнула, но тут же стиснула зубы и осторожно приоткрыла дверь, готовая услышать разгневанный голос Климова. Но в квартире было тихо. Марина бормотала что-то в коридоре, потом закрыла дверь и прошаркала на кухню.
– Марина Яковлевна, – позвала Настя негромко.
– Погоди, – крикнула та, совершенно забыв, как совсем недавно убедительно притворялась глуховатой. – Руки полны.
И, выглянув через минуту из-за кухонной двери, напустилась:
– И что ты вылезла? Не хватало ещё на пол в комнате лить. Ну-ка иди обратно. Второе полотенце сейчас дам. Не подумала, что ты такая длинноволосая – сразу бы два приготовила.
Она, всё ещё бурча, скрутила в рулон полотенце и свежую футболку – и у Насти не осталось сомнений, кто сделал аккуратные и ураново-плотные роллы из одеял и комплектов постельного белья. Видимо, у Марины были свои представления о компактности.
– Кто там был? – спросила Настя, торопливо оборачивая мокрые волосы полотенцем и ныряя в широкую горловину футболки с
