рукоять вообще выскользнула из пальцев.
Но в них в этот миг врезались разом и Волка, и Всеслав, сбив с ног Спенсера, заставив отскочить трёх других. Выстрелы раздались откуда-то сверху, и Молли закричала своим, чтобы они бежали, бежали бы за ней – нет, куда бежать, а Фанни?! – но в этот миг:
– Беги, дочка! – загремел папа. – Беги, спасайся!
И он со всей силой толкнул вперёд, следом за ней, бедняжку Билли. Братца Билли, что был тише воды ниже травы и сам не свой от ужаса.
Молли затормозила, обернулась, потянулась к брату. Тот бежал к ней, вытянув руку, глаза сделались как пара плошек.
Оборотни пробили дорогу, бок Волки перепачкан кровью, однако один из пэров, отчаянно крутя клинок, наступает и наступает на Таньшу, не боясь её зубов; отмахивается лапой Медведь, оказавшись лицом к лицу разом с двумя соперниками; а окна первого этажа уже вылетают, выбитые прикладами, и раздаются команды, и стрелки уже на позициях, и ей, Молли остались считаные мгновения.
– Беги, дочка! – закричала мама. И вновь нажала на спуск.
Наступавший на Волку пэр дёрнулся, зашипел от боли, схватился за правое плечо, клинок зазвенел по камням.
– Беги, Молли! Беги!
Медведь тоже опрокинул одного из своих соперников, но солдаты уже валом валили во двор, и один из них выбил револьвер из маминых рук, а двое других приставили стволы к папиной голове; и тут Бедфорд, весь обгоревший Бедфорд, страшный, как бестия ада, вдруг вскочил на ноги, перехватив Билли.
– Беги!!! – последнее, что крикнул папа, до того как его ударили прикладом.
«Беги!» – закричал голос госпожи Старшей.
Беги, или вы погибнете все.
–
И Молли побежала. Вместе с оборотнями.
За их спинами развезлась огненная буря, закрывая им спины, помогая скрыться.
Молли бежала, задыхаясь и захлёбываясь слезами.
Но она должна выжить.
Выжить, вернуться и отомстить.
Эпилог
Дальнейшее для Молли смешалось в одну сплошную круговерть улиц, стен, тупиков и проходов. Её последний удар сделал-таки своё дело, они оторвались от пэров, а солдаты, наученные горьким опытом, вперёд уже не лезли так охотно.
Она не запомнила, когда перекинулись оборотни. Врезался в память лишь какой-то грязный тупик, шныряющие вокруг крысы и Таньша, ругающаяся непонятными словами Rooskies, пока перевязывала брату израненные плечи. Молли кинулась было помогать, с кровью и болью пытаясь достать из себя какие-то крохи силы, но безуспешно.
Она вновь растратила всё имевшееся, вновь была пуста. Поэтому всё, что могла, это кое-как промыть и закрыть следы, оставленные на Медведе и пулями, и штыками.
Это она запомнила.
Ярина, обратившись кошкой, шныряла впереди, возвращалась, докладывала, что путь чист.
Они не пошли в лес. Они возвращались в Норд-Йорк, и никто не задавал Молли никаких вопросов.
Круг замкнулся. Она дралась с Особым Департаментом и победила… но победу вырвали у неё из рук.
Что ж, она всё равно не сдастся!
…В себя она пришла, лишь поняв, что стоит посреди знакомой гостиной мистера Питтвика, о ноги трётся, отчаянно мяукая, кошка Ди – строго выговаривая хозяйке, что оставила её! – а сам мистер Питтвик, горестно качая головой, слушает рассказ Таньши.
Сама же Молли плюхнулась где стояла, замерла, обхватив голову руками.
Возвращение домой началось с засады Особого Департамента в её собственном доме. Она прошла весь круг, теряла и обретала, и вот, казалось бы, та же точка.
Её семья вновь схвачена, что с Фанни – неведомо; у братца прорезалась магия, и пэры об этом знают. Что ждёт его теперь – «стакан»?
И что делать ей? Вновь идти «отбивать своих»? Но пэры не бахвалились…
Она вновь вспомнила свою последнюю атаку. Харкала кровью, но удар нанесла, и это был настоящий удар.
