теперь хорошая, тёплая, и работать не нужно. Наработалась она у меня, – с непонятной, невесть откуда прорезавшейся грубоватой нежностью вдруг закончил Билл.
Нет, он всё-таки хороший, подумала Молли. Злой, ну так это жизнь вокруг него такая же – злая. Что ему было делать? Только воровать идти. Да и то сказать, тот же мистер Каннингхем от одних часов точно не обеднеет.
– Ну, ты теперь всё знаешь, Блэкуотер. Что сама-то делать будешь?
Молли замешкалась. Она совершенно не собиралась рассказывать Мюррею о Волке и Медведе. Изначальный план не удался, но Таньша и Всеслав, конечно же, будут её искать. И Ди – конечно же, Ди тоже! Значит, надо сделать так, чтобы её нашли, то есть выбраться из Норд-Йорка в окрестные леса. Они найдут, непременно найдут!..
Но… на это может потребоваться время. Время, в течение которого жить придётся в каком-нибудь шалаше и готовить еду на костре. Снега сходят, но медленно, в лесах они пролежат чуть ли не до начала мая. Продержаться в пустой чаще, где нечего есть… да ещё и с маленьким братом…
Нужно найти Таньшу и Всеслава как можно скорее, подумала девочка. И лучше – оставаясь в городе.
– У меня тут ещё дела есть, – туманно ответила Молли. – Так что, Билли, если не возражаешь, я бы… тут у тебя погостила.
– Хм! – ухмыльнулся мальчишка. – Вообще-то, Блэкуотер, мы девчонок не принимаем. От них одни неприятности!
– Это почему же?! – искренне возмутилась Молли.
– Долго объяснять, – отмахнулся Билл. – Ну, чистюли они, аккуратистки, не дают нам класть что и куда хотим… Не нравится им, видите ли, когда у нас состязание – кто дольше пропукать сумеет «Боже, храни королеву!».
Молли прыснула.
– Я не такая.
– Я знаю, – согласился Билл. – Вот что, Блэкуотер, кому другому я б сказал – скатертью дорога, гостья дорогая, мы тебе помогли, за помощь с нами поделись чем сможешь, да и ступай своим путём, а тебе нет, так не отвечу. Хочешь – оставайся, лишней не будешь. Ты отчаянней всех девчонок, что я знаю, вместе взятых. Так что оставайся…
– Спасибо! – выпалила Молли, отчего-то покраснев.
– Оставайся, – потряс головой Билл, мол, погоди, доскажу. – Но с одним условием.
– Это с каким же? – насторожилась Молли.
– У нас так – кто не работает, то не ест, – с кривой усмешкой пояснил парень. – Кто на дело не ходит, тому жратвы не полагается. Гостей нам не надобно. Хочешь с нами быть – будь! Но только если с пользой.
– Это с какой же пользой? – Впрочем, Молли уже знала ответ.
– Ты ведь в технике рубишь, верно? – прищурился Билл.
– Н-ну, верно… – Молли всё меньше и меньше нравится этот разговор.
– Есть у меня на примете одно дело, большое дело, – горячо зашептал вдруг Билл, нагибаясь к девочке. – Не какая-то там мелочь, часы спереть, велика важность! А настоящую кассу взять!
– К-какую к-кассу? – беспомощно пролепетала Молли.
– Что, Блэкуотер, перетрусила уже? – Мюррей презрительно скрестил руки на груди, задрал подбородок. – Штаны сними тогда, юбку надень, как девчонкам положено!
– Кто это тебе сказал, что я перетрусила?!
– Да ты же! Аж побледнела вся!
– Ты договори, а потом уж суди, кто тут перетрусил! – нахохлилась Молли.
– Ну-ну. Договори, значит? Ладно, слушай. Есть на углу Стимроллер-драйв и Эксимер-вэй ссудная касса. Сидит там старый Робинсон, скряга первостатейный, у него зимой снега не допросишься. Даёт деньги в рост, под залоги, подо что хошь… – Голос Билли упал до шёпота. – Вплоть до детворы, мальчишек и девчонок. Ну, девчонок-то, понятно дело, берёт охотнее…
– Почему охотнее? – не поняла Молли. Билл покраснел и потупился.
– Нипочему. Так просто. Не обращай внимания. Короче говоря, ребятнёй он тоже берёт. Гад ползучий он, у меня двое пацанов как раз от него сбежали…
– Н-ну-у, – нерешительно протянула Молли, – я, конечно, м-могу п-помочь… вот только не знаю, чем… Я ведь никогда не…
– Ничего! – жизнерадостно заявил Билл. – Я, когда начинал, тоже был «никогда не». Научишься, Блэкуотер! Вот увидишь, у тебя получится.
– Так что я сделать-то должна?
– Я тебя спрашивал, мол, ты ведь в технике сильна? Так?
