– Мне было так страшно…
– Нечего бояться, совершенно! – Молли с фальшивой лихостью потрепала Билли по вихрам. – Вот она я, вернулась!
– А вдруг бы тебя поймали? – вздрогнул братец. Воспоминания об Особом Департаменте, похоже, были ещё слишком свежи.
– Куда им! Не бойся, Билли, я не попадусь…
…Как ни странно, добыча оказалась хороша. Мистер Моррис, оказывается, держал в кассе и весьма крупные купюры, и даже золотые гинеи.
– Не только железками он торгует, – небрежно уронил Билл, снисходительно глядя, как мальчишки радуются серебряным шиллингам. – Так, завтра все идём… – Пауза. Все замерли. – Идём к Карло Гатти!
– Ур-р-ра!!!! – взревело высокое собрание.
Мистер – вернее, синьор – Карло Гатти владел лучшим заведением Норд-Йорка, где подавали мороженое. Молли там бывала не раз, и даже сейчас у неё потекли слюнки. Даже братец Билли подпрыгнул и захлопал в ладоши.
– Отдыхаем, пацаны! Завтра оденемся, как подобает джентльменам! И пусть халдеи нам прислуживают! Не всё богатеям там пировать! Верно я говорю, братцы?!
– Верно, мастер Билл!
– Ну, то-то же. Крупные деньги я все сохраню – многим новую обувку покупать надо.
Билл Мюррей умел говорить со своей командой.
…Потом, когда все уже укладывались спать, шёпотом предвкушая завтрашнее пиршество, голос Билла окликнул Молли из-за ширмы:
– Блэкуотер… Эй, ты не спишь ведь?
– Не сплю, – откликнулась Молли. Она старалась говорить легко и свободно, правда, получалось с трудом – совесть и не думала утихать.
– Можно к тебе?
– Можно. – Молли укрыла брата одеялом.
– Ты молодец сегодня, – сказал Билл, садясь на её с братцем постель. – Хоть и девчонка!
Молли пожала плечами. Она думала, как подать весть оборотням.
– Твоя доля у меня, – кашлянул Билл. Он казался чем-то смущённым.
В рюкзаках Молли и Билли лежали предусмотрительно захваченные с собой деньги. Конечно, лишними они не бывают, но…
Молли покачала головой.
– Оставь… для мальчишек. Для твоей команды. Ты сам говоришь – я богачка…
– Спасибо. – Лицо Мюррея изобразило какое-то сложное мимическое выражение, досаду, благодарность, смущение, чуть ли не стыд, застенчивость и в то же время – жадность.
– Скажи, Блэкуотер… тот плакат…
– Чего плакат, Билл?
– Тебя там ведьмой обозвали…
– Вот именно, что обозвали, Билл! Я ж тебе рассказывала.
– Рассказывала, да не всё, – нахмурился Мюррей. – Давай ещё раз, с самого начала.
– С какого именно начала? – не без яда поинтересовалась Молли. Она только что поставила сушиться ботинки и сидела на кровати с ногами, подтянув коленки к подбородку. – С того, как я сделалась юнгой на «Геркулесе»?
– Н-ну, это можешь опустить…
– И на том спасибо! – фыркнула Молли. – Я же говорила – вернулась с егерями. Особый Департамент решил, что я опасна…
– Это я уже слышал, – буркнул Билл. – Я знать хочу, с чего они там это решили? Они ведь кого попало не хватают.
– С чего решили? Ну… – Теперь приходилось врать, причём с деталями. – Мне они не докладывались. Допрашивали… с пристрастием. Мол, где была, что видела. Не встречала ли варваров. Как выжила. Обычное дело. Можно подумать, Билли, ты сам в участке не бывал!
– В участке бывал, дело понятное, – не поддался Мюррей. – Но ведьмой-то почему они тебя обзывают?
– А то не ясно! – Молли возмущённо пожала плечами. – Чтоб искали меня! Все, от мала до велика! Чтобы сразу волокли бы к департаментским!
– Н-да? Ну ладно… – протянул Билл. – А награда почему такая? Отродясь такой ни за кого не давали!
– Сходи в Департамент да спроси, – разозлилась Молли. – Чего ко мне-то пристаешь, Билли? Как я тебе на это отвечу?
