Рука с платочком замерла.
— Скажи, мама, что плохого я тебе сделал, что ты так меня позоришь?
Леди Айрин молчала, нервно тиская платок.
— По-твоему, я — нищеброд?
— Подумаешь, сэкономила тебе немного монет, — пробормотала леди Айрин.
— Немного? Даже навскидку там приличная сумма. И у кого ты отбирала эти деньги? У людей, честно выполняющих свою работу.
Леди Айрин разрыдалась.
— Неблагодарный… я вырастила эгоиста… — всхлипывала она, — я все для него, а он…
Мартин дернул за шнурок, вызывая слугу. Почти сразу же в кабинет принесли воду и капли. Мартин сам отмерил лекарство и подал стакан матушке.
— Я уже распорядился выплатить жалованье в полном объеме. Всем и за весь период твоих… санкций. Я не лишаю тебя возможности управлять домом и принимать решения, но отныне все под моим личным контролем, помни об этом.
Глядя на плачущую мать, Мартин, как обычно, злился и скрипел зубами. Он помнил ее другой — молодой, веселой, доброй. У него была лучшая мама на свете! Она всегда находила время, чтобы поиграть с ним. Она ходила с ним на прогулки. Она читала ему сказки на ночь. Она покрывала его шалости и выгораживала перед отцом. Она знала обо всех его секретах и никогда не предавала его доверия.
Если бы тот, из-за которого матушка стала такой, был бы жив, он удавил бы его голыми руками. Но теперь с ней иначе нельзя — не достучишься. Он пробовал, и не раз.
— И последнее. Эмилия моя жена, тебе стоит смириться с этим. Она не собирается занимать твое место. И я буду требовать, чтобы она относилась к тебе с должным уважением. Но очень тебя прошу, оставь ее в покое. Я был бы счастлив, если бы вы подружились, но не смею и надеяться. Это все, мама.
Леди Айрин медленно допила лекарство и молча вышла из кабинета. Она не хлопала дверью, как Эмилия, но всем своим видом дала понять — она смертельно обижена на сына.
Несколько минут Мартин не двигался с места. Он очень устал, а впереди предстоял еще один раунд. С Эмилией надо договариваться по-хорошему. Если уж разобраться, это она ему нужна, а не наоборот. Значит, придется идти на компромиссы.
Мартин потянулся до хруста в суставах, несколько раз взмахнул руками, разминая плечи, и пошел мириться с женой.
Эмилия лежала поперек кровати, на животе, и увлеченно играла со зверенышем. Малыш смешно ковылял, проваливаясь лапками в мягкое одеяло, топорщил хвостик и радостно попискивал. Рядом валялась пустая бутылочка с соской и книга о дракошах.
— Он проснулся и стал пищать, — сказала Эмилия, заметив Мартина. — Я спросила слуг, они принесли для него смесь в бутылочке, а для меня вот эту книгу. Хочу сама его вырастить. Только там все написано на непонятном мне языке.
— Переводчик работает только на слух, — пояснил Мартин, присаживаясь на краешек кровати. — Я тебе почитаю.
Отвлеклась, приняла звереныша. Хорошо. Лишь бы не страдала. Он так устал от женских слез и надуманных проблем!
— А еще я хотела, чтобы тебе накрыли ужин, но они не послушались. «Милорд сам отдает распоряжения об ужине», — пробасила Эмилия, передразнивая камердинера.
Получилось похоже, и Мартин улыбнулся:
— Спасибо за заботу, Эми. Ты сама ужинала? Я распоряжусь, чтобы твои просьбы выполнялись беспрекословно.
— Ты не дослушал, — хмыкнула Эмилия. — После этого я так запугала твоего слугу, что ужин притащили через пять минут. Но я его съела сама, потому что проголодалась. Вот-вот должны принести новый. Они накроют там, в соседней…
— Знаю где. И чем ты его так запугала?
— Секрет. Ой, Ло, не делай этого! Ой… поздно.
Звереныш напрудил лужу прямо на кровати. Конечно, он же недавно поел! Мартин подумал, что у Эмилии никогда, видимо, не было домашних питомцев. Ничего, научится. Сейчас ругать ее за неосторожность нельзя. И звереныша нельзя, он тем более не виноват.
— Ничего страшного. — Мартин подхватил звереныша и ссадил его на пол. — Но давай договоримся, постель не место для зверушки. Кстати, как ты его назвала? Ло?
— Сокращенно от Лоэнгрин. И, Мартин… Я не буду здесь спать. Я согласилась дождаться тебя, чтобы не усугублять скандал,
