в толстую тетрадь. Полянин, отправляясь в Зону, не стал брать с собой диктофон, фотоаппарат и прочую аппаратуру. По слухам, техника здесь работала далеко не всегда так же хорошо, как и в обычных условиях. Поэтому в своих записях он решил использовать старый, проверенный способ стенографии. Так он мог спокойно фиксировать все, что видел и слышал, не тратя много времени и места, и никто из сталкеров не догадывался, чем Егор занят, тем более что значки для стенографирования он разработал собственные. Теперь Полянин расшифровывал заметки, перенося их в тетрадь в читаемом виде. Опасался, что при каком-либо трагическом случае мир может никогда не узнать о работе отважного корреспондента.
– Что ты писать? – поинтересовался американец, брякая ведром в углу.
– Письмо турецкому султану писать, – буркнул Егор.
– Простите…
– Национальная украинская забава… Не обращай внимания, – отмахнулся занятый делом журналист.
– Ты с Украины? – не отставал представитель самого демократического государства.
– Что? – поднял глаза Егор. – Нет, я просто… Не важно, в общем.
– Ты давно здесь?
– Несколько дней уже… – Полянин вновь погрузился в свои записи.
Вайс прикинул: с убийства тирольского бизнесмена прошло чуть более недели, и если принять во внимание слова сталкера – все сходится. Мозг агента усиленно заработал: необходимо допросить подозреваемого, но для этого надо провести задержание. Потребуется конвой, а также нужно уведомить местные органы. Вызвать подкрепление можно по рации, но она осталась на месте стоянки. Значит, надо добраться до лагеря. Как?
– Что ты обычно делать в Зоне? – вновь обратился с вопросом американец.
– Да я, как и все, проводником…
– Ну, да. Проводником, – раздался ироничный голос от двери. – Скорее, приманкой для мутантов и бандитов. Доброго утра!
Охотник переступил порог и направился к Вайсу.
– Я не слышать, как ты входил, – сообщил американец.
– А я не топать, – передразнил Охотник. – Как самочувствие?
– Хорошо.
– Спина болит?
– Болит, – подумав, ответил Вайс.
– Повернись.
Джерри послушно развернулся, Охотник задрал рубашку на спине американца, отковырнул пластырь и удовлетворенно кивнул.
– Ты везучий, – сообщил он агенту, – воспаления нет. Есть гематома, довольно сильная. Возможен перелом ребер. Недели две будет побаливать, так что – без резких движений.
– Спасибо.
– На здоровье, – Охотник повернулся к Егору. – А к тебе у меня дело есть.
– Какое? – оторвался от тетради журналист.
– Хабар того сталкера, что вы с бандой завалили, меня очень интересует. Ты вроде говорил, что они где-то в Старосельи окопались?
– Верно. Туда я к ним позавчера и ходил.
– Схрон их видел? А впрочем, вряд ли, – сам же и ответил Охотник.
– Схрон не видел, но они все были в одном доме с хлевом…
– А показать сможешь?
– Могу. Там всего улиц, наверное, три-четыре, и дворов пятьдесят, не более.
– Ну, значит, пойдешь со мной.
– Позвольте, но мне кажется, что вы забыли меня спросить – хочу ли я вообще куда-нибудь идти! – возмутился Егор.
– А чего тебе еще делать? – с искренне-детским выражением лица удивился Охотник.
– Ну, мало ли…
– Ты ведь материал приехал собирать?
– И что?
