– Разумно, – кивнул Охотник и тоже стал бочком продвигаться в сторону от кучи.
В этот момент над их головами раздалось хлопанье крыльев, мелькнула черная тень, и на висевшие на железяках останки приземлилась лоснящаяся ворона. Она склонила голову набок, покосилась на покойника пронырливым синеватым глазом и клюнула несчастного в голову.
– Не вздумай, – шепнул Охотник, снимая с плеча свою бесшумную винтовку, но опоздал.
Ворона, присев, задрала клюв кверху и, призывая сородичей на пиршество, издала душераздирающий крик. В тишине он прозвучал словно громовой раскат. Спящий злыдень хрюкнул и открыл один глаз.
– Японская богородица! – выругался сталкер.
Увидев непрошеных гостей, или точнее неожиданно подваливший ужин, злыдень заворочался, открыл второй глаз и встал на ноги.
– Бегаешь быстро? – бросил Охотник Егору и, не дожидаясь ответа, выкрикнул: – Ходу!
И сам припустил во всю прыть по дороге. Журналист не заставил себя упрашивать. Сзади раздались ужасающий рев и топот, от которого задрожала земля.
– Куда?! – догнав Охотника, на ходу выкрикнул Полянин.
Тот, не сбавляя скорости, махнул рукой вперед.
– А аномалии?! – пискнул журналист.
– Забудь… Мы его… разбудили, – усердно работая ногами, сообщил сталкер, – теперь… он злой!
– А если бы… сам проснулся – был добрее? – не отставая, съязвил Егор.
– Как мать… Тереза…
И сталкер еще прибавил ходу, хотя казалось, что это уже невозможно. Молодость Егора, однако, брала свое, и через десять секунд он уже опережал Охотника на несколько метров. Злыдень не отставал. «Танк бы сейчас», – мелькнула в голове Охотника мысль, и тут же он вспомнил, что танк – не танк, но кое-что похожее здесь имеется. За поворотом стояла старая, облупленная ИМР.
– Туда! – выкрикнул сталкер и сам бросился к машине.
Собранная на базе танка Т-72 инженерная машина стала настоящей легендой. К сожалению, проявлять все самые свои лучшие качества ей пришлось при ликвидации последствий Аварии. Егор первым добежал до ИМР и, стремительно вскарабкавшись на ее корпус, оглянулся. Злыдень уже появился из-за поворота и, грузно топая, припустил за Охотником. От его шагов в радиусе двадцати метров подпрыгивали небольшие камни. Наблюдать за ним было так же интересно и страшно, как за разбушевавшейся грозой, застигнувшей тебя в чистом поле. Забыв об опасности, Полянин замер, но тут подбежавший Охотник рявкнул:
– Дай руку!
Егор быстро втянул сталкера наверх.
– В люк! Быстрее!
Новичок послушно спрыгнул внутрь, следом свалился Охотник. На их счастье крышка люка отсутствовала, иначе она бы давно приржавела, вынудив путников искать другое укрытие. Инженерная машина разграждения затряслась, как осиновый лист. Приведенный погоней в ярость злыдень ухватился зубами и передними лапками за ковш, венчавший стрелу машины, и что было сил принялся ее трясти и раскачивать. Попавшие в переделку путники были вынуждены крепко ухватиться за скобы внутри корпуса, зубы их клацали, а головы тряслись. Так продолжалось секунд двадцать, к окончанию которых Егор чуть не откусил себе язык. Поняв, что так добычу не достать, злыдень выпустил ковш и, отойдя на пару шагов назад, попытался с разбегу перевернуть машину. Корпус ИМР сильно тряхнуло, и Охотник приложился головой о какую-то железяку.
– Вот урод пучеглазый! – выругался сталкер.
– Мы для него – консервы, – нервно хихикнул Полянин.
Тряска прекратилась. Злыдень забрался на корпус машины и топал теперь над головами людей. Резкий удар прогнул потолок, сверху посыпалась ржавая шелуха. Подбросило так, что руки, вцепившиеся в скобы, едва не вывернуло из суставов.
– Он прыгает! – изумился журналист.
– Продолжит в том же духе, и нам конец, – ответил Охотник. – Проломит корпус.
Злыдень снова прыгнул. Люди заскрипели зубами, сдерживая крики боли, пронзившей сведенные судорогой мышцы. «Если он еще раз так сделает, я не выдержу, – запаниковал Егор, – отпущу руки, и меня пришибет об потолок или об пол». Внезапно туша спрыгнула на землю, послышался злобный рык, и вслед за ним быстрый топот удаляющихся шагов. Какое-то время «затворники» сидели молча, прислушиваясь. Первым очнулся Охотник:
