– Не снимай! Если оно принадлежало моей сестре, это еще не значит, что ты недостойна подобного подарка. Скажу больше. Я тоже желаю тебя одарить достойно своего звания… – Хозяйка Вологды расстегнула поясную сумку, извлекла поясок с золотыми височными кольцами и еще несколькими подвесками, что заканчивались остроконечными синими, красными и зелеными самоцветами, примерила на лоб гостьи, заведя завязки на затылок. Полюбовалась, потом отпустила и вложила в руку Уряде: – Сама потом наденешь.
– Благодарю, великая, – чуть не рухнула на колени гостья.
– Успокойся, дитя мое… – Макошь поднялась к трону и опустилась на него, положила руки на подлокотники, выпрямилась и прижалась спиной к высокой спинке. – Скажи, ты заметила, что непобедимый Один не носит сшитую тобой куртку?
– Я всего лишь простая смертная, богиня… Он достоин лучших одежд, нежели те, что способны сотворить мои руки.
– Оставь глупую скромность, дитя! В битве за Чердынь оборотни чуть не порвали нашего бесстрашного Одина. Он бессмертен и исцелился. Твоя куртка такой способностью, увы, не обладает. Посему я желаю, чтобы ты сшила для бога войны новые одежды. Укрась их на свой вкус, однако же на них должны быть нашиты руны, их укажет тебе светлая богиня, – Макошь кивнула на юную великую. – А сверх того, обереги и приворотные амулеты, в каковые надобно поместить твои волосы, слезы и месячную кровь. Готовое одеяние ты доставишь сюда для освящения и наговора. Разумеется, ты получишь для сего лучшие кожи. И я позабочусь, чтобы в Сарвоже тебе отстроили для сего труда особую светлицу. Для труда и отдыха.
– За что мне столь великая милость, мудрейшая богиня? – недоверчиво спросила девушка.
– Разумеется, я потребую плату, – кивнула великая Макошь. – Мне нужно твое целомудрие.
– Что? – не поняла Уряда.
– Целомудрие, – повторила хозяйка Вологды. – Ты не должна встречаться ни с кем, кроме великого Одина. Не встречаться, не спать, даже не целоваться. Я хочу быть уверена, что если ты понесешь ребенка, это будет дитя Одина, только его, и никого более.
– Но… Но почему я?!
– Кто бы знал… – бессильно развела руками великая Макошь. – Храбрый непобедимый Один, бог войны и сражений, слишком часто смотрит в лицо смерти, чтобы верить в долгую жизнь. Он не желает оставить после себя вдову и сирот и наотрез отказывается от женщин в своих покоях. Однако же, увидев тебя, он забыл про все. Вернувшись после сражения за Чердынь, первым делом возжелал встретиться с тобой. Даже передохнуть не задержался.
– Правда? – Уряда залилась краской, став буквально пунцовой.
– Мы решили, милая, что незачем бороться с любовью, раз уж таковая случилась, – вступила в разговор Светлана. – Куда мудрее укрепить ее приворотными заклинаниями и амулетами. И сделать так, чтобы у Одина всегда был повод тебя навестить. При его повадках новая одежда вместо порубленной и залитой кровью будет нужна ему постоянно. А все остальное страсть свершит сама…
В тронной палате повисла тишина.
– В чем дело?! – не выдержала затянувшегося молчания хозяйка Вологды. – Тебе не по нраву наша воля? Ты не желаешь оставаться избранницей Одина?!
– Что ты, что ты, великая?!! – искренне испугалась Уряда и упала на колени. – Я согласна! Я исполню любую твою волю, премудрая Макошь! Я! Я… Я просто не верю своему счастью…
– Вот и ладушки. – Подойдя сзади, Света ладонями взяла девушку за плечи, подняла. – Подумай, как должно выглядеть новое одеяние нашего красавца и что тебе для этого надобно. Завтра я приду за тобой, и мы истребуем от вострух все потребное.
– Почему завтра? – забеспокоилась Уряда. – Я могу сесть за шитье прямо сегодня!
– Спешить не нужно, – покачала головой великая Макошь. – Раньше чем через десять, а то и двадцать дней он не вернется. Бог войны запросился в битву. Пришлось отпустить его в дальнее селение, молящее о защите от лесовиков. Там нет зеркала, и возвертаться ему придется пешком.
В этот раз холод воды, зеленоватая дымка вокруг, колыхание водорослей Викентия ничуть не удивили. Великий Один повернулся к свету, наклонился вперед, дабы легче идти, сделал несколько шагов, выбираясь на мелководье, – и распрямился, поднимаясь из воды.
Бабы, полоскавшие возле перевернутых лодок шкуры, с визгом кинулись в разные стороны, откуда-то со стороны солнца затопали тяжелые мужские ноги, тревожно замычали лоси.
– Чего орете? – недовольно буркнул Викентий, выбираясь на сушу. – Я Один, младший из сварожичей. Меня прислала Макошь в ответ на ваши молитвы. Кто тут у вас за главного?
