– Посвященный должен делать это сам, – ответил старик. – Обращение случается по его воле и его движением.
Волк добрел до ножа и буквально перевалился через него. Однако сего слабого толчка хватило – на мятой траве лежал юноша.
– Позовите женщин и разожгите костер! – облегченно выдохнул лесовик. – Сегодня на грани света и тьмы мы принесем клятву мира.
Красивые слова «на грани света и тьмы» означали всего лишь вечер. К сумеркам лесовики собрали на берегу реки большую кучу хвороста, и когда солнце коснулось горизонта, три пожилые женщины запалили его, после чего скинули одежду и вошли в реку.
Великий Один напрягся – но они просто омылись, после чего вернулись на сушу. К этому времени самые тонкие веточки успели прогореть. Оставшимися после них угольками, словно черным маркером, ветхий старик нанес на женские тела какие-то знаки, руны, рисунки.
– Знаки земной праматери, – пояснил лесовик, поймав взгляд бога войны. – Клятва будет приноситься ей.
Женщины разошлись – одна к костру, две другие встали у среза воды.
Скинув куртку, первый из лесовиков вошел в образованный «праматерями» треугольник, опустился на колено, поцеловал утоптанную глину:
– Я, Дубокряж из рода росомахи, предками своими, в лес небытия ушедшими, клянусь. – Он выпрямился, поднял глаза к небу, вскинув к нему руки: – Духами небесными клянусь! Клянусь огнем, водой и землей, что никогда более не причиню вреда сварожичам, обитающим в деревне на сем берегу…
Женщины с разных сторон одновременно плеснули на него водой, бросили землей и осыпали огнем: одна из помощниц, выхватив из пламени две горящие палки, ударила их одну о другую, выбив сноп искр.
– Клянусь! – выдохнул парень, оказавшись во власти трех стихий.
Он склонил голову и вышел из треугольника. Его место занял другой лесовик:
– Я, Двузуб из рода росомахи, предками своими, в лес небытия ушедшими… – заговорил он.
Обряд занял совсем немного времени – в племени обитателей леса насчитывалось всего девятнадцать охотников. После того как все они принесли клятву, к костру вышли славянские мужчины:
– Мы, внуки великого и мудрого Сварога, пред ликом сына его, великого Одина, клянемся отныне не причинять вреда людям леса из рода росомахи, обитающим рядом с нашим селением. Отныне и навсегда! И если мы нарушим сию клятву, пусть обрушится на нас гнев могучего Одина, бога воинов и сражений!
– Да будет так! – Викентий с силой ударил обухом топорика по щиту. – Я принимаю клятву!
Женщины залили костер, вошли в реку, смывая нанесенные на тела руны.
Клятвы были принесены, мир заключен. Обряд завершился.
Увы, вопреки надеждам Викентия, мужчины не обнялись, не сели у костров за общим дружеским пиром. Обычаи воинов оказались чужды лесным охотникам и деревенским труженикам. Они просто разошлись в разные стороны.
Победный пир в славянском селении все-таки свершился. Было много браги, много рыбы, чуток мяса и свежих овощей. Но веселья на торжестве как-то не наблюдалось. Это был просто обильный сытный ужин для сильно уставших людей. Не о чем говорить…
На рассвете Викентий отправился на край луговины, свалил ближайшую к воде сосну и разделал ствол на три четырехметровых бревна. Маленький боевой топорик не предназначался для подобной работы, бог войны еле-еле управился до вечера, вернувшись в селение уже в темноте.
Его ждали. Женщины поднесли рыбу и воду, постелили густую волчью шкуру, почтительно удалились. А когда Викентий немного подкрепил силы, к нему подсел Весар.
– Дозволь обратиться с просьбой, великий Один?
– Конечно, мой храбрый воин, – кивнул бог войны. – Чего ты желаешь?
– Возьми меня с собой, – попросил паренек.
– Ты решил покинуть родной дом? – удивился Викентий. – Почему? Здесь наступил мир! Отныне здешняя жизнь станет тихой, спокойной и безопасной.
– Здесь наступил мир, великий Один.
Бог войны тихо засмеялся:
– Богиня любви называет меня кровавым упырем. Вампиром. Иногда мне кажется, что она права. Я вновь и вновь заражаю людей жаждой крови. Они перестают бояться битвы, они перестают бояться гибели. Они берут палицы и копья и идут за мной в
