исходили звуки, – вперед и вниз – на торец обрубленного моста, где в камне было выдолблено несколько высоких и узких отверстий.
Вот оно что. Мост полый, и пустoта внутри. И хотя она сама неспособна была выбраться сквозь эти отверстия, зато без труда могла просунуть наружу свои языки.
Добежав до конца пик и оказавшись на надежной поверхности, я услышал крик Эммы. Я выпустил Эддисона и резко обернулся назад. Один из языков пустoты обвился вокруг ее талии, подняв в воздух.
– Джейкоб! – кричала она.
– Эмма! – заорал я.
Язык перевернул ее вниз головой и начал трясти. Она снова закричала. Более ужасного звука я еще никогда не слышал.
Второй язык ударил по пикам снизу, и наш самодельный мост разлетелся во все стороны. Пики, как спички, посыпались в пропасть. Второй язык протянулся к Эддисону, а третий толкнул меня в грудь.
У меня перехватило дыхание, и я упал. Пока я пытался сделать вдох, язык опутал и мою талию и поднял меня в воздух. Еще один язык уже держал за задние лапы Эддисона. Спустя мгновение мы все болтались вверх тормашками.
Кровь прилила к моей голове, в глазах все потемнело. Я слышал, как лает, пытаясь укусить язык, Эддисон.
– Прекрати, иначе он тебя бросит, – закричал я, но пес меня не слышал.
Эмма тоже была совершенно беспомощна – если бы она обожгла язык, пустoта бросила бы ее в реку.
– Заговори с ней, Джейкоб! – кричала она. – Останови ее!
Я изогнулся, пытаясь рассмотреть узкие отверстия, в которые протиснулись языки. Зубы пустoты глодали каменные плиты. Ее черные глаза выкатились из орбит и сверкали голодным блеском. Мы висели, как плоды на толстых черных плетях, а под нами разверзлась пропасть.
Я попытался заговорить на ее языке.
– ПОСТАВЬ НАС! – закричал я, но это прозвучало по- английски.
– Попробуй еще! – взмолился Эддисон.
Я закрыл глаза и представил, как пустoта исполняет мое приказание, затем предпринял еще одну попытку.
– Поставь нас на мост!
Снова английский. Это была совсем не та пустoта, с которой я познакомился и с которой общался на протяжении нескольких часов, пока она была закована в лед. Это было другое, незнакомое мне чудовище, и моя связь с ним была совсем слабой. Похоже, она почувствовала, что я подыскиваю ключ к ее мозгу, и внезапно подняла нас вверх, как будто замахиваясь, прежде чем низвергнуть свою добычу в бездну. Я должен был немедленно до нее достучаться.
– ПРЕКРАТИ! – завопил я, срывая горло, и на этот раз услышал гортанные звуки языка пустот.
Мы резко замерли в воздухе. Какое-то мгновение мы просто висели, раскачиваясь, как белье на ветру. Мои слова достигли какой-то цели, но этого было недостаточно. Пока пустoта всего лишь растерялась.
– Мне нечем дышать, – прохрипела Эмма.
Обвивший ее язык затянулся слишком туго, и ее лицо стремительно наливалось кровью.
– Поставь нас на мост, – произнес я – снова на пустотном! – ощущая, как каждое слово царапает мне горло.
Говорить на их языке было все равно, что давиться скобками от степлера.
Пустoта что-то нерешительно протрещала. На секунду я даже успел обрадоваться. Мне показалось, что еще немного, и она исполнит мою просьбу. Затем она принялась дергать меня вверх и вниз, как будто вытряхивая полотенце.
Мир вокруг меня потемнел. Когда я пришел в себя, мой язык онемел, а во рту ощущался привкус крови.
– Скажи ей, чтобы она нас опустила! – кричал Эддисон.
Но я уже вообще почти ничего не мог произнести.
– Я пытаюсь, – пробормотал я и закашлялся, плюясь кровью. – Поштавь наш, – на ломаном английском произнес я. – Пош…
Я замолчал, перенастроил мозг и сделал глубокий вдох.
– Поставь нас на мост, – отчетливо произнес я на языке пустот.
Я повторил это еще трижды в надежде, что мое требование проникнет в какую-нибудь извилину примитивного мозга пустoты.
– Поставь нас на мост. Поставь нас на мост. Поставь нас на…
Внезапно она издала леденящий кровь вопль отчаяния, поднесла меня к отверстиям своей каменной клетки в мосту и взревела снова, забрызгав мне лицо черной слюной. Затем она подняла всех нас и швырнула туда, откуда мы пришли.
