Тишина.
Легкая грусть охватила его, словно из лета он мгновенно перенесся в глубокую осень. Поэтому он не стал открывать глаза, пытаясь удержать утраченное время и девушку в своей голове.
Антон сделал большой вдох, наполнив максимально легкие, и медленно с головой ушел под воду.
Ужинать он поехал к матери. К дому подъехал уже в темноте, потушил яркие фары и засмотрелся на освещенные окна. Там его ждали, там его любили и там ничего не должны были знать о том, что с ним произошло.
Антон позвонил в калитку, она автоматически распахнулась, и на пороге дома возникла фигура отчима. Воланд, увидев Антона, с радостным лаем бросился к нему. Он поиграл немного с собакой и пошел в дом. Со второго этажа спустилась мать и спросила:
– Почему так долго не заезжал и не звонил?
– Мам, я был занят очень.
– Чем?
– Ну… работа, командировки. Сейчас горячее время. Акции улетают как горячие пирожки.
– Что такое горячее время, ты поймешь, когда у тебя появятся собственные дети.
– Мам, я понимаю… извини, что так получилось.
Потом все прошли в столовую комнату и сели за стол. Мать сделала узбекский плов, а отчим открыл бутылку красного бордо урожая 1980 года. Вино было превосходное. Ели медленно, говоря в основном о еде. Потом отчим спросил:
– Тот разговор об инвесторе еще в силе?
Антон перестал есть и поднял глаза.
– Конечно.
– А наш уговор?
Антон помолчал немного.
– Конечно…
– Прекрасно, – сказал отчим и продолжил есть.
– Какой уговор? – спросила мать.
– У мальчиков есть уговор, – ответил отчим. – Это по работе. Тебе не будет интересно.
Мать подняла пустой бокал и спросила:
– Кто нальет мне вина?
Возникла небольшая пауза и замешательство.
– Я налью, – сказал Антон и взял в руки бутылку. Мать поставила бокал на стол и откинулась на стуле. Антон поднес бутылку к бокалу, наклонил и налил треть.
Все смотрели на его руку. Она – не дрожала. Антон и сам удивился.
После он поставил бутылку на стол и сел обратно.
– Почему ты не налил себе? – спросил отчим. – Не нравится вино?
– Нет, вино отличное. Просто мне на сегодня хватит.
– Одного бокала?
– Да.
– Я тебя не узнаю.
Антон усмехнулся:
– Я сам себя не узнаю.
Потом мужчины и собака прошли в каминный зал. Антон растопил костер, а отчим раскурил свою неизменную кубинскую сигару. Антон отошел от огня и сел в кресло. Воланд устроился рядом у его ног.
Все не мигая смотрели, как оранжевое пламя жадно лижет кирпичные стенки камина.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Антон отчима.
– Пока сносно. Боли не такие сильные. Хочу тебя попросить об одной услуге.
– Конечно.
– Мне скоро понадобится обезболивающее. К врачам я не хочу обращаться, чтобы не узнала мать. Сможешь мне достать?
– Конечно. Скажи только, какие и сколько… Впрочем, у меня есть врач, я ему скажу твой диагноз, и он все назначит.
– Хорошо.
– Что-нибудь еще надо?
