– Нет.
Они помолчали, потом Антон спросил:
– А что ты имел в виду, когда спросил о нашем уговоре?
Отчим повернул к нему свое испещренное морщинами темное лицо.
– Знаешь что-нибудь о Сибирькалии?
– Да, кое-что… Это крупный комбинат. Производит калийные удобрения. Монополист.
– Правительство хочет, чтобы там поменялся собственник.
– Зачем ему это?
– Богданов – его владелец – не выполняет условия по социальным обязательствам. Задержки зарплаты, экология и так далее. Я сам слышал, как Президент сказал, что «Мы пошлем к нему доктора».
– Что, так и сказал?
– На заседании правительства. Журналистов не было. К тому же я хорошо знаю дела на Сибирькалии. Скоро там бабахнет.
Антон молчал и думал.
– Сколько у меня есть времени?
– Не больше недели. Как только Президент поручит разобраться с Сибирькалием, его акции рухнут.
– И будут в таком положении, пока не появится новый инвестор.
– Да, после покупки активов и санации акции взлетят вверх. Первый год переживать будет не о чем. А потом…
– Потом их можно будет продать.
– Вот именно…
Антон молчал и долго смотрел на огонь. Потом повернул лицо к отчиму:
– Это и есть твоя наводка.
– Возможно… Дай мне два дня на подтверждение.
– Хорошо.
– Через два дня я скажу тебе точно, и у тебя будет полгода, чтобы уйти из этого бизнеса.
Антон кивнул головой.
– Полгода. Я помню.
– И потом?
– Потом… – Антон пожал плечами, – заведу семью, детей… буду просто жить.
Отчим долго молчал и курил сигару. Антону показалось, что он ушел в свои мысли и разговор закончен. Он уже хотел встать и уйти, когда отчим разжал сухие губы и негромко произнес:
– Хотел бы я все это увидеть…
Утром Антон встал пораньше, сварил себе яйцо, сделал кофе и позавтракал. Потом пошел в ванную – принял душ и побрился лезвиями Gillett, после чего побрызгал лицо парфюмом Amuage. Он смотрел на себя в зеркало и вспомнил, как так же стоял и брился станком Наташиного отца. Тупым, как все советское. Как же этого могло не быть, если это было?
Подобная мысль не хотела покидать голову Антона. Она все время стучала кулаком в дверь его сознания, колотила изо всех сил, и если ее пустить, то тогда можно было предположить, что где-то есть, существует Наташа и он бы в принципе смог бы снова ее увидеть.
Поцелуи, объятия – все было, и куда оно делось? Неужели это все был сон – долгий и подробный. Если Фрейд говорит, что функция сна есть удовлетворение желания, значит, сказал он себе, во мне глубоко упрятано сильное желание любить, и Наташа – та идеальная женщина, которая мне нужна. Если это сон, то я должен искать такую же.
– Я должен искать такую же, – повторил Антон своему отражению и пошел обратно. Надев деловой костюм, он запер квартиру и спустился на подземную стоянку, и тут его словно молнией ударило – «Мерседеса» не было на месте!
Антон долго оторопело смотрел на пустое пространство, которое обычно занимал его «Мерседес». Он подумал немного и понял, что он, наверное, стоит на прежнем месте, недалеко от рюмочной в районе Таганки. А через дорогу находится клуб, где собираются анонимные алкоголики, и в фойе должно висеть расписание их встреч. Вот куда надо наведаться и попробовать отыскать Сталкера. Может, он расскажет, что было с ним, или это был тоже сон?
Антон вернулся домой, взял ключи от «Порше» и поехал на Таганку. Остановился прямо напротив рюмочной, вылез из машины и вошел внутрь. Все то же самое. Антон подошел к столику, за которым они обычно стояли со Сталкером, и вспомнил его хитрую физиономию и фразу «Такого ты еще не видел!»
