– А чолкаины?
– Стороной обойдем и вниз не полезем. Своя шкура дороже. Информации побольше соберем, тогда и вернемся.
Стахоров замолчал, и спустя несколько минут дорога уперлась в пещеру. Ромеи не поняли, кто перед ними. Выстрелы и взрывы слышали, но увидели, что подъезжает «Ботфарин», и расслабились.
Вываливаясь из машины, двумя короткими очередями я положил трех охранников. Был еще один, он только выходил из пещеры, но этого пристрелил Децебал.
– Живее! – поторопил я воинов. – Хватайте все что может пригодиться! Фонари, еду и воду! Неизвестно, сколько будем бродить!
Обчистив охранников, у которых нашлось все что нужно, мы вошли в пещеру, и нас окутала тьма. Только спрятались – и на дороге показался бронетранспортер. Он на ходу открыл огонь из пулемета. Первой очередью накрыл пустой внедорожник, который загорелся, а потом стал бить по пещере. Однако нам уже все равно. По узкому кривому туннелю мы уходили в темноту, и я доверился чутью. Проходов вокруг много, как бы не заблудиться, но ведовские навыки снова меня не подвели. Мы стали подниматься и спустя несколько часов уловили потоки свежего воздуха. Если повезет, вскоре выйдем за пределами охранной зоны.
– Что это?! – нарушая тишину пещер, спросил Децебал.
– В чем дело? – Я посмотрел на него, и луч фонаря осветил проводника.
– Посмотрите, – указал он на стену.
Я приблизился и увидел за грудой камней, которые осыпались с потолка пещеры, труп человека. Это был юноша, блондин, не старше двадцати лет. Одет мертвец в потертый коричневый камзол и лосины, а на ногах старинного кроя сапоги. Наряд странный, поскольку эта одежда давно уже не в моде. Даже в консервативной Неринской империи. Рядом тоже пусто, ни сумки, ни фляги под воду. Отчего умер, непонятно. Ран нет. Лицо бледное. Ладони чистые: ни мозолей, ни царапин. Шел человек по подземным туннелям, никого не трогал – и вдруг умер. Вот так фокус.
Я стал осматривать тело юноши. Может, это раб, которого отправили чолкаинам, а он смог сбежать? Вряд ли. Или один из местных жителей? Нет-нет. Не то. Тогда кто он и как здесь оказался?
Размышляя, я расстегнул его камзол и обнаружил внутренний карман, а в нем обтянутый кожей блокнотик и карандашик. Что характерно, кожа на отделке – человеческая. Еще одна странность.
Полностью обыскав труп, больше ничего не нашел. Даже сапоги с него стянул и лосины. Пусто. А потом открыл блокнотик и увидел, что он заполнен записями на ирфэ, одном из древних языков. Я его знал, спасибо памяти предков, и сразу все понял. После чего открыл мертвецу рот и обнаружил, что его клыки сильно увеличены.
– Кто же он такой? – подсвечивая мне фонарем, поинтересовался Федор Стахоров.
– Вампир, – ответил я.
– Это сказки, – ухмыльнулся он.
– Да-да, – усмехнулся я в ответ и кивнул в сторону выхода. – Пошли отсюда.
Оставив мертвеца в пещере, мы продолжили движение, и я размышлял. Сомнений в том, что мы обнаружили вампира, нет. И он мертв. Хм! Какой-то каламбур. Мертвый вампир мертв. Причем ему не отсекали голову и не вонзали в сердце осинового кола. Как такое возможно? Надо разобраться и почитать блокнот кровососа. Наверняка в нем немало интересного.
24
«Сегодня я, Дин вер-Бортой, оказался в главном улье рода Ум-ха-ш-хр-фта и потерялся. Не понимаю, что со мной произошло. Я прожил два века и многому научился. Никогда не было так, чтобы я путался и не находил дорогу, но это произошло. Множество новых запахов, угловатые коридоры бесконечного полуподземного улья и миллиарды рабочих чолкаинов, приземистых полуразумных муравьев, которые суетились вокруг. Все это смогло сбить меня с толку, и, потеряв ориентацию, я замер на одном из перекрестков.
Стоял пару часов и ждал хозяина, но он не появился. Усх-тан-бор-х-фер был занят и поступил проще. Он обнаружил меня и прислал схему движения. Как обычно, она возникла в голове, а потом я услышал его мысленный приказ: «Иди!» Ослушаться нельзя, и я пошел. Несколько часов бродил по коридорам и наконец добрался до отсека, что был отведен к повелителю.
Здесь меня ожидала радостная встреча. Я увидел Оскаи вер-Марахай, мою подругу, с которой расстался полвека назад. Ее, как и меня, за мятежный нрав и невосторженный образ мыслей по поводу внешней политики нашего государства, отдали чолкаинам, словно живую дань, и мы, прижавшись друг к другу, долго разговаривали. Вспоминали родину, прекрасные пещеры Муин-Кофта и сумрачные поля Болтейна, а потом заговорили о побеге. Понимали, что бежать глупо и бессмысленно, от повелителя не скрыться, но хотелось помечтать, и мы мечтали…
