Я ответил:
– Два-восемь, принял! Добавочный – шесть! Готов! Выдвигаюсь!
«Удачи, два-восемь!»
Выглянув из бэтээра, я нос к носу столкнулся с Ожеговым.
– Начинаем?! – выкрикнул он.
– Да, Андрей Ефимович!
Ожегов, потомок русских солдат из Дунайской армии, размашисто перекрестился:
– Помоги Господь!
Одновременно с этим кто-то из разведчиков посмотрел на местное светило и сказал:
– Солнце за нас! Слава богам и предкам нашим! На святое дело идем!
И тут же – голос кого-то из одриссов, которые были прикомандированы к военным химикам:
– Замолксис смотрит на нас!
«Да уж… – мысленно протянул я. – Люди верят в разных богов. Кто в Христа, кто в Перуна, Святовида и Велеса, а кто-то в Замолксиса, которого на Земле уже и не помнят. А цель у всех одна».
– По машинам! – отдал я приказ разведчикам.
Воины погрузились в «Варяги» и, провожаемые взглядами остальных бойцов «Подразделения 84», которые пока оставались при штабе корпуса, мы двинулись к пещерам. Впереди бронетранспортеры не только моих разведчиков, но и горных пехотинцев Одриссы, а следом автоколонна химиков: пара автобусов, грузовики с оборудованием и бочками, а также шесть автоцистерн. Причем больше всего мы с Ожеговым волновались за автоцистерны. Если хоть один снаряд, осколок или крупнокалиберная пуля попадут в емкость с отравой, мало никому не покажется. У всех есть ОЗК и противогазы, но состав смеси таков, что произойдет детонация и будет большой «бара-бум-бум». А оно нам надо? Так что смотрели в оба глаза, как бы на мину не напороться или на засаду не налететь.
Впрочем, передовые ударные группы свою работу сделали на совесть. Они прошли через ромеев, словно горячий клинок сквозь кусок масла, и оставляли за собой только трупы. К сожалению, не только вражеские, но и свои. Все обочины дорог вдоль горного хребта были завалены убитыми людьми и горящей техникой. Над землей, превращая снег в воду, стелились клубы горячего черного дыма. А когда наша колонна въехала в разрушенный город, меня едва не стошнило. Многое в своей жизни видел. Но здесь трупы валялись прямо на проезжей части, и никто не останавливался. Броневики и машины, раздавливая плоть и кости, продолжали движение, и мне стало не по себе.
Наконец через два с половиной часа мы добрались до пещер.
– Где штабс-капитан Видов?! – сразу услышал я громкий окрик седого гвардейского полковника в бронежилете и каске, которого пару раз видел в штабе корпуса на совещаниях.
– Здесь! – приподняв автомат, я спрыгнул наземь. – Кто спрашивает?!
Гвардеец подошел, закинул на плечо ТК-60 и представился:
– Полковник Хлебников, 2-я гвардейская бригада, принял командование частями сводной ударной группировки после гибели комбрига. Мне приказано встретить химиков и штабс-капитана Видова.
– Это я. Химики со мной. Вы уже вошли в пещеры?
– Первый ярус зачистили. Ведем бои за второй. Там мои гвардейцы и горная пехота.
– С кем ведется бой? С людьми или…
– С насекомыми. Пока мы их потеснили и вот-вот прорвемся на третий ярус. Цель, насколько я понимаю, на четвертом?
– На пятом.
– Вот блин! – Он пнул ботинком покрытый льдом камень. – А мне не сообщили. Ну ничего, прорвемся. Сил хватит.
– Погоди прорываться, полковник. Дальше третьего яруса пока соваться не стоит.
– Это хорошо. Что от нас требуется?
– На первом уровне должна находиться вентиляционная шахта. Нашли ее?
– Да.
– Проводите к ней химиков и обеспечьте надежное прикрытие.
– Сделаем.
– Средства химзащиты у солдат имеются?
– Да. Выдали всем.
