– Ты желаешь продолжить беседу с бароном Эльхасио о «Гипниусе» Ависьена? Нет? Ну тогда не оборачивайся и любуйся вон теми уточками. Смотри, как красиво они плывут!
Это действительно был барон Эльхасио. Он изрядно спал с лица, его щегольские усы приобрели запущенный вид, одежда от тягот пути значительно поистрепалась, но глаза по?прежнему горели азартом. В отличие от его людей, воплощавших собой полное уныние. И глаза у них азартом не горели. Ко всему, у многих из них они были заплывшими, но теперь уже с правой стороны лица. Учитывая, что барон Эльхасио левша – ничего удивительного.
«Нет, ну какой же он все?таки настырный?то, а?! – скрежеща зубами, размышлял я. – Никак не может успокоиться! Нетрудно предположить, что случится дальше. В Карбенте барон наведет справки о нас и обязательно узнает, что мы в нем побывали. Хуже того, ему расскажут и о том, что теперь мы в одной команде с маркизом. Сам де ла Сантисима однажды отозвался о бароне с явным пренебрежением, но тут дело касается задетой дворянской чести. И встреться они, совсем не известно, чем все обернется: не сыграет ли злую шутку с доном Франциско, так сказать, корпоративная солидарность? Необходимо быть начеку!»
Наконец с берега отдали чалки, наша галера под восторженные крики медленно, но величаво начала свой путь вниз по течению Карбы, на встречу с сокровищами. И нам на некоторое время можно было успокоиться.
Первые несколько дней плавания прошли спокойно. Если позволяла погода, а она постоянно нам благоприятствовала, маркиз распоряжался накрывать общий стол прямо на палубе. Во главе его садился он сам, а нас, охотников за сокровищами Прежних, рассаживал по обе руки от себя. Таким образом, за столом напротив нас всегда располагались местные охотники. Их тоже было четверо. Тем самым дон Франциско ясно давал понять – здоровая конкуренция никогда и никому не мешала.
Старшим у них был Толстый Гван. Охотник, несомненно, опытный, и опыта, пожалуй, у него было нисколько не меньше моего. Он даже успел побывать в ущелье Злых Духов. Правда, до самого замка Прежних, расположенного там, дойти не смог. Полностью оправдывая свое прозвище, Гван выделялся дородностью. И еще – писклявым голосом. Все это наводило меня на сильнейшие подозрения, что уберечься от злобных ящериц Ущелья у него не получилось.
За столом было весело, а разнообразие и качество блюд благодаря прихваченному маркизом с собой личному повару нас постоянно радовало.
Ко всему прочему, дон Франциско оказался еще и любителем исполнить пару?тройку романсов, музыку и слова к которым сам же и написал. И потому каждый вечер, когда мы вставали на якорь, чтобы не плыть в темноте, поскольку Карба в верхнем течении изобилует многочисленными мелями, после ужина нас ждал концерт в его исполнении.
Особенно мне запомнился романс, который маркизу постоянно приходилось исполнять на бис:
Я любил тебя, а ты меня гнала,
Я любил тебя, а ты играла мн?о?о?ю!..
В этом месте голос маркиза становился настолько высок и пронзителен, что слышно было, как в прибрежных камышах тревожно перекликаются между собой цапли. А потомство этих длинноногих и длинношеих птиц при этом раньше времени пытается встать на крыло.
Откровенно говоря, романсы не очень?то мне и нравятся. На мой взгляд, у нормальных мужчин от них обязательно вянут уши. Но не у женщин, для которых каждое слово романса находит отклик в их сердце. Даже у таких безжалостных, как Клер. У которой каждый раз, когда маркиз исполнял песню о неразделенной любви, увлажнялись глаза.
Хотя в последнее время девушку узнать можно было с трудом, настолько ласковее она ко мне стала относиться. Теперь мне даже заикаться не приходилось о своем праве господина: каждый вечер я приходил к ней в каюту, и она уже меня ждала. И мне оставалось только сетовать, что давно уже следовало надеть эту штуку на голову не ей, а себе.
Вообще же мне по нраву совсем другие песни. Например, бравурные марши. Такие, чтобы, выслушав их, начинал испытывать горячее желание пойти войной на соседнее королевство.
Или душевные баллады. В моей любимой говорится вот о чем.
Пришел солдат с войны, а жена от него глаза прячет. А тут еще лишний ребенок бегает, который по всем срокам никак не может быть от солдата.
И тогда он ей заявляет: «Да ничего страшного, мол. Случилось и случилось, с кем не бывает? Я ненадолго сюда пришел. Так, погостить пару деньков да сказать, что больше меня ты не увидишь».
А она ему в ответ: «Верно я тебя ждала, мой герой! И в мыслях никогда ничего такого не было! Барон во всем виноват – наш
