Гвоздя, потом позволил ему прополоскать рот. Эти мелкие дружеские жесты должны были помочь достучаться до сталкера.
– Головная боль скоро пройдет, – пообещал он, закручивая пластиковую крышку.
– Отчего ты ему не помог? – прохрипел Гвоздь после того, как сплюнул остатки воды.
– Он был мертв еще до того, как упал, – ласковым тоном пояснил Учитель.
– Ты не мог этого знать.
– Уж поверь. Так оно и было.
Гвоздь попытался покачать головой. Издевательская усмешка на его губах моментально сменилась мерзкой гримасой.
– Сука… – прошипел он сквозь стиснутые зубы.
– Терпение. Держи, – Помнящий открутил бутылку и приложил ее к потрескавшимся губам сталкера, позволяя ему отпить несколько небольших глотков. – То, что его убило, ответственно за смерть всех людей в анклаве, – добавил еще, а когда глаза сталкера расширились, кивнул. – Именно поэтому никто нам и не ответил.
– Все? – прошептал Гвоздь.
– Кажется.
– Но… как? Мы ушли отсюда вчера вечером. Ничего не указывало, что… – он замолчал, а потом медленно опустил взгляд.
Помнящий отступил на шаг. Шок миновал, боль тоже сделалась поменьше. Рассудок должен бы вернуться к сталкеру в любой момент.
Гвоздь внезапно вскинул голову. Скривился, но уже не так сильно, как в прошлый раз.
– Моя маска, – прошептал просительно.
Учитель показал ему ее – покрытую блевотиной.
– Полагаю, особо ее не используешь.
– Но яд…
– Чем бы он ни был – убивает почти мгновенно, а ты все еще живой. Кроме того… – Помнящий снял со стола лампу, поставил ее перед сталкером и поднял стекло. Огонек колебался, кренясь в сторону открытого прохода. Поток воздуха делал невозможным выход токсина из анклава.
– Если так, отчего ты сам не снимаешь маску? – возмутился сталкер, не доверяя эксперименту.
– Скажем так: осторожность никогда не помешает. У тебя маска тоже осталась бы на лице, если бы не… – Помнящий пожал плечами.
Помолчав, Гвоздь глянул на него исподлобья.
– Получается, что я должен тебя поблагодарить за нокаут.
– Я не обижусь, если ты этого не сделаешь.
– Можешь меня развязать? – попросил чуть позже сталкер.
Учитель потянулся за ножом.
Через четверть часа они стояли перед открытым проходом – столько времени понадобилось сталкеру, чтобы вычистить маску. Он не решился воспользоваться противогазом мертвого брата, которого, после короткого совещания, они решили оставить там, где тот упал. Предпочитали иметь как можно меньший контакт с токсином, по крайней мере, пока не узнают, что убило обитателей Слепой Ветки, а проверить это они могли единственным способом: войдя в зону темноты за бетонной баррикадой.
– И каким чудом открылся проход? – спросил Гвоздь, с подозрением поглядывая на стальную плиту.
– Он был открыт, – сказал Учитель. – Думаю, они сами открыли, – добавил он, указывая на труп женщины шагах в двух, под бетонной стеной. – Она пыталась сбежать. Разблокировала цепи, открутила запорную балку, но… – он развел руки, подходя ближе к телу. – Кажется, к тому моменту силы ее оставили. Хотела передохнуть, оперлась о стену, отделяющую вход от тамбура, – махнул рукой в сторону места, с которого слой пыли оказался стерт, – и умерла. Когда я ударил в плиту, цепи, должно быть, сдвинулись, дернули тело, а оно, падая…
Сталкер опасливо заглянул за баррикаду. Похоже, узнал мертвую.
– Это Рубин, – прошептал, после чего зацепился взглядом за тонкого, как жердь, мужчину, лежащего правее. – И Полурослик…
– Наверняка Горлум тоже лежит где-то там, – Помнящий мотнул головой в сторону темноты.
– Отчего тут так темно? – спросил вдруг Гвоздь.
– Должно быть, лампы выгорели, – пожал плечами Учитель. – Масла хватает на три-четыре часа, а трагедия могла случиться и
