Подавая пример уцелевшим, он, вместе с сыном и остальными ремесленниками, принялся сдирать всю грибницу, которая нашлась в промышленном районе. Закончив дело, они оба попрощались с ремесленниками, помылись, съели сытный ужин и, проверив в десятый раз вещи, легли спать. Немой, как с ним бывало, нырнул в сон моментально и ритмично засопел, едва закрыв глаза. У отца его было куда больше проблем со сном. Он долго лежал на спине с руками под головой, таращась в едва видную крышу. Несмотря на поздний час, издали все еще доносились обрывки громких бесед и звуки чистки стен. Он раздумывал над убитыми сегодня людьми. За несколько часов он лишил жизни восьмерых. Да при том не каких-то чужаков, чьи лица можно позабыть, едва лишь сойдет адреналин. Каждый из парней, погибших в Слепой Ветке, когда-то был его учеником. Каждый из них просиживал часами всего-то в нескольких шагах от того места, где он теперь пытался заснуть, тщетно стараясь выбросить этих людей из головы. Верно, он убил их, защищаясь, но это нисколько не уменьшало чувство вины. Пощади он альбиноса, мог бы сделать его заложником и приказать остальным бросить оружие и уматывать куда подальше… может, это спасло бы дуракам жизнь, но ведь наверняка не решило бы проблему. Они даже тогда продолжили бы на него охотиться. Поскольку тогда они лишились бы всех привилегий, которые получили, став приспешниками Белого. А этого ни Дрого, ни Декстер никогда бы ему не простили. Кроме того, Помнящий не смог бы вернуться в анклав. Им с Немым пришлось бы убегать в Запретную Зону, прямо в наполненные токсином туннели.
Убийство гвардейцев было необходимостью, – уговаривал он себя раз за разом. Уничтожения альбиноса было не избежать. Но отравление кузнеца… это совсем другое дело. Умирающий в Слепой Ветке Лютик – топором в живот получил именно он – пел как по нотам, надеясь на милосердие. Не знал, дурак, что дни его – вернее, минуты – и так сочтены. От таких ран еще никто не выживал, даже во времена, когда существовали настоящие госпитали. Сорвать маску с его лица, после того как он замолчал, было актом милосердия, а не жестокости.
Но, прежде чем это случилось, парень рассказал обо всем, что произошло тем утром. Когда Помнящий вышел на поверхность, Лютика вызвали в зал приемов. и вместе с остальными гвардейцами он пошел со своим шефом в кузницу. Там он стал невольным свидетелем разговора альбиноса с кузнецом. Если верить его докладу, а борясь за жизнь, он наверняка не врал, Станнис с самого начала подзуживал Белого – и именно он был главным и единственным автором идеи использовать несчастный случай с Ловкачкой для окончательной расправы с Учителем. И именно он рассказал альбиносу о пути, которым должны были эвакуироваться Помнящий и его сын.
«Вот ведь гнида», – подумал Учитель. Но он так и не мог понять, зачем кузнец помогал ему в бегстве от угрозы, которую сам же и создал. Чего хотел таким-то образом добиться? Уничтожить свой собственный план? Это не имело никакого смысла.
Водоворот такого рода мыслей еще долго клубился в голове, но усталость все же победила, и Учитель закрыл глаза.
Из полутьмы выплывало лицо умирающей женщины. Прядки светлых кудряшек заслоняли ее лоб до самых бровей. Приоткрытый рот наполняла быстро темнеющая, вспененная кровь. Сильно накрашенные веки раскрывались все шире, глаза стекленели. Грудь, обтянутая ярко-желтой блузкой, застыла на половине хриплого вдоха. От простреленной щеки все еще поднималась струйка дыма.
Вспотевший Учитель сорвался с постели. Сон как рукой сняло, и вряд ли теперь он вернется, как бы Помнящему ни хотелось иного. Внутри школы царила непроглядная тьма. Такая же стояла и в туннеле. Теперь, после того как убрали грибы, ничто не разгоняло тьму в этой части подземелья. Помнящий нащупал лампу, взвесил ее в руке. «Легкая, весь жир уже выгорел…» Это означало, что проспал он как минимум пять часов.
Он встал.
«Сон не вернется, а если так, то самое время покинуть это место, на этот раз – навсегда».
Он разбудил Немого, потом приготовил скромный завтрак. Они съели оставшуюся от ужина прекрасную ветчину из молодого шарика – отчасти, была это награда за предупреждение про неонки, – запили ее несколькими глотками воды тройной фильтрации, которую Учитель пропустил через песок и уголь еще до того, как лег спать, чтобы сделать запас на дорогу.
По второму разу приготовились они уже лучше, поскольку отправлялись одни, без проводников и шансов на помощь извне. К счастью, визит в Слепую Ветку позволил им добыть немалый запас самой ценной в подземелье валюты. В рюкзаке Немого находились пара десятков новеньких угольных фильтров. Часть из них они используют во время путешествия поверху, а за остальные купят необходимые вещи, информацию и… доброе отношение встреченных по дороге людей. Этой же цели послужит и взятый из бокса Горлума алкоголь – несмотря на искренний и громкий протест Гвоздя. В том числе, была тут почти полная литровка жидкого золота, как называли редкий, как единорог, довоенный виски. Еще две бутылки водки Учитель в эту ночь отдал местным контрабандистам за горстку ценной информации.
Они покинули анклав Иного через южный выход еще до того, как объявили побудку. Гвардейцам сказали, что выходят пораньше,
