– Ну, сейчас.
Исчезает в доме.
Играя в группе, мы всегда соперничали с Вовкой в искусстве владения инструментом. Да нас это и сблизило в общем-то. Шли к совершенству, что называется, ноздря в ноздрю, он – на бас-гитаре, я – на солирующем инструменте. Я брал музыкальным образованием, он – чистым талантом.
Скрипнула дверь в доме.
Вовка! Мелкий! Смешной без усов! Вспомнилось, как мы с девчонками, нашими поклонницами, пытались как-то побрить нашего бас-гитариста во хмелю. Не удалось…
– Ну, привет, Вовка!
– Здравствуй… те…
Застенчивый мальчишка. Мой друг всегда яростно боролся с этим своим недостатком. Успешно, надо сказать, боролся.
– Меня Витьком зовут. Будем знакомы.
Протягиваю руку. Вовка неуверенно жмет. По-взрослому в таком возрасте пока еще не здороваются.
– Как дела у тебя, Вовчик? Чем занимаешься?
Чувствую себя идиотом. Ведь совершенно нечего сказать своему будущему другу.
Вовка пожимает плечами и молчит. Внимательно разглядывает незнакомого мальчишку.
– На велосипеде катаешься?
– Учусь только. А что?
– Слушай, Вовыч! Внимательно меня послушай и запомни. Скоро ты упадешь с велосипеда. На спуске к пляжу. Ты же на Учкуевку ходишь купаться? Ведь так же?
Кивает. Заметно, что он в легком замешательстве. Чего от него хотят?
– Так вот. Ты упадешь с велосипеда. Сильно упадешь. Повредишь руку. А когда захочешь научиться играть на гитаре, это тебе будет очень сильно мешать. Ты меня понимаешь?
Вовка отрицательно мотает головой. Это правильно, узнаю своего старого друга. Ни за что не соврет. Если непонятно – даже из деликатности не будет кривить душой.
– Ну ладно. Ты просто запомни мои слова. И будь осторожен. Договорились? А сейчас позови свою маму…
Вовка торопливо спрыгивает со скамейки и бежит к матери, которая неподалеку развешивает белье.
– Мам! Мальчик с тобой хочет поговорить!
Вытирая руки о передник, подходит Вовкина мама и садится напротив меня. Она несколько встревожена – странное что-то происходит. Вовка садится рядом с ней. Видно, что ему ужасно интересно.
Я вздыхаю и сцепляю пальцы в замок на столе перед собой. А вот сейчас выложу всю правду! Тогда действительно будет интересно…
– То, что вы сейчас услышите, Надежда Васильевна, невероятно и покажется вам бредом. Тем не менее выслушайте. Я легко смогу доказать, что психушка здесь ни при чем. Посмотрите на меня внимательно.
– А что случилось?
Мать Вовчика начинает серьезно беспокоиться.
– Не надо волноваться. Просто посмотрите и скажите – сколько мне лет?
– Ну, наверное, семь или восемь…
– На самом деле мне сорок девять лет. В этом детском теле сознание, память и рассудок взрослого человека, отца двоих детей и счастливого деда, которым я стал в две тысячи одиннадцатом году. Да-да, вы не ослышались. В этой самой голове – полная информация о том, как ребенок, который у вас перед глазами, будет взрослеть, жить и стареть вплоть до две тысячи пятнадцатого года. Можно сказать, что я знаю будущее.
Я замолчал. Надежда Васильевна была в полном замешательстве. На лице промелькнула недоверчивая улыбка, потом – что-то похожее на понимание и, в конце концов, явная тревога о моем психическом состоянии.
Мне показалось, что ей очень хочется потрогать мой лоб.
– Не нужно мне верить на слово, дорогая Надежда Васильевна. Через неделю на Ближнем Востоке начнется война между Израилем и Египтом. Ее назовут «Войной Судного дня». Запомните только дату – шестое октября. Я повторяю: шестое октября. Повторите.
– Ш-шестое октября…
