туда, но как бы параллельно с основной трассой. По проселкам, буеракам и загадочным колдобинам. А совсем рядом, за редколесьем, будто бы мелькает что-то важное, простое и логичное.
Правильно говорят: за деревьями леса не видно.
– Слушай, Ирин. Тебе не кажется, что мы время теряем впустую с этим Ричардом? Его полгода под микроскопом разглядывала вся контора. Американец нашего небесного капитана вообще чуть ли не в штатные ангелы-хранители записал. Души в нем не чает.
– Отработаем. Не скули, Старичок.
На завтра я договорился с Ричардом совместно поохотиться за крабами. Вернее, я предложил ему показать уникально- заповедное место, а он с радостью согласился.
В мои незамысловатые намерения входила проверка реакции американца на демонстрацию ему загадочной площадки на диком пляже в Карантинной бухте. На тех самых пресловутых Скалках, где мы… в будущем будем ползать с Вовкой Микояном. Там, где, по- моему, и были сделаны снимки на испорченную пленку. Что бы ни говорил Сан-Саныч.
Ну не переубедил он меня.
И что-то мне подсказывало – именно в этой точке я начал плутать. С его подачи, между прочим. Где-то был ошибочный поворот на второстепенную кривую дорожку, а значит, нужно было шагнуть назад. Так и родилась у меня спонтанная идея – продолжая отрабатывать версию Ричарда, совместить это с изучением скальных загадок. Идея, прямо скажем, неординарная, если не сказать корявая. За нее я получил недоверчивое хмыканье Козета и кривые взгляды от Ирины. Ее «не скули» из той же обоймы. Тем более что моему симпатичному инструктору отводилась своя особая роль. А нравится ей или нет, я как-то не удосужился поинтересоваться.
Вот и дуется.
Я подошел к окну и стал рассматривать редкие огоньки Исторического бульвара через присвоенный монокль. Хорошая оптика, качественная. И ведь стопудово отечественного производства. Хотя бы судя по отсутствию удобных наворотов. Все строго, сурово и лаконично.
– Дай посмотреть. – Ирина протянула руку. – Давай-давай. Ух ты. Водонепроницаемый! У Гришко стащил? На яхте?
– Не стащил, а… выплатил себе компенсацию. Натурой. За то… – я на секунду задумался, – что он постоянно раздражает меня своими синими тапками.
– Ой. Вот не выдумывай, балабол! – Ирина вертела в руках черную трубочку оптической игрушки. – Фонарик видел здесь?
– Мм… конечно.
– Старик!
– Ну не видел. Покажи!
– Вот поворотное колечко, смотри.
– Ладно-ладно. Не свети по глазам. Слепишь! Батарейка?
– Не-а. Аккумулятор. Весь корпус – это аккумулятор. Без особого блока не зарядить. А сядет быстро. И уменьшится твоя компенсация вдвое.
– Выключи, Ирина! Кончай! Дай сюда вообще. Не твое.
Я забрал монокль и сунул его в карман. Полезная вещь.
Вот, наверное, что еще надо сделать…
– Ирин! А у тебя иголка с ниткой найдется?
– Иголка с ниткой?
– Ша!.. Вот только не надо так улыбаться. Просто ответь – есть или нет?
– Ну-у… есть. А какое место тебе…
– Ирин! Просто дай. Без комментариев. Для дела надо.
– Деловой!
Ирина вышла из палаты, обиженно вскинув голову. Возвратилась.
– На! Белошвейка!
– Спасибо, добрая женщина. Кстати. О мальчиках и девочках. Как ты относишься к обнаженным первоклассникам? Мне просто сейчас трусы надо снять. Предупреждаю – зрелище не для слабонервных.
– Дурак!
Пошла к себе. Опять надулась. Совсем как девчонка малолетняя!
