— А вывести нас отсюда?
— Могу. Но не вас. Тебя.
— Момент истины, — чавкнула грязь, бывший хранитель встал, — пора заканчивать балаган. Тебе и в самом деле не обязательно умирать. — Голос чуть отдалился, и я поняла, что Макс стоит на границе кармана.
— Нет, — я с трудом поднялась на ноги, боль взорвалась в боку, тело бросало то в жар, то в холод, — тебе тоже необязательно. — Часть слов я глотала, они терялись в судорожном дыхании.
— Птичка права.
— Не вам говорить об обязательствах. Кто хотел, ушел. Остальных вы убили, — голос стал злым, — стежка мертва. У меня больше нет магии. Не уйду в
— Я бы на это посмотрел. — Радостное ожидание беса было неуместным, но он плевать на это хотел. — Не торопишься, птичка?
— Максуд, — я подняла руки и пошла на голос, — ты еще жив. Не догадываешься почему?
— Потому что трус.
— Потому что твоя сила не ушла, — я наткнулась на хранителя, ростом он был чуть выше меня, плечи под мягкой тканью поникли, — стежка не пуста. Так?
— Так, — ответил бес.
— Северники, — Макс дернулся.
— Не все ли равно, — теперь начала злиться я, голова была тяжелой, хотелось положить ее на горизонтальную поверхность, — южане ушли. Тебя оставили умирать. Кто-нибудь возразил, когда ты вошел в этот карман? Хватит жертв. Седой не даст источнику исчезнуть, земле нужен охраняющий, не ты, так другой.
— Птичка, ты меня поражаешь. — Проклятый хихикнул и добавил уже для хранителя: — Хватай силу и пошли отсюда.
— Они не жители, — неуверенно возразил Максуд, по тому, как напряглись мышцы, я поняла: он был готов поверить.
— Жители, — сказала я, — могут прожить час, год, столетие, а могут умереть через минуту. Сейчас они твои. Их сила тоже. — Меня повело в сторону, но я поняла это, когда руки невысокого хранителя подхватили меня, не давая упасть.
— Соглашайся, — добавил проклятый, — она не отстанет.
Я чувствовала, как уходят силы, знала, что скоро не смогу ни идти, ни стоять, ни думать. Магия исполнителя желаний развеялась, тело брало свое.
— Уйдем вместе. — Я повернулась в ту сторону, где, по моим расчетам, находился бес. — Веди, — и тот разразился неприятным визгливым смехом.
— Я не собака-поводырь, птичка, — отсмеявшись, ответил бестелесный, опять задевая меня краем плаща, — сюда пришел бес и уйдет бес, и неважно, в каком костюме.
— Ты же не хочешь сказать…
— Именно, птичка. Это карман для казни, отсюда живым нет выхода.
— Нет. — Я попыталась оттолкнуть руки Макса и выпрямиться, глупая человеческая гордость требовала отказывать с поднятой головой.
— Слушай, я не знаю, как тебя зовут, как-то не ко времени было интересоваться, — хранитель продолжал поддерживать меня, — но повторю твои же слова: а не все ли тебе равно?
— Ты не понимаешь, — я застонала от собственной беспомощности, — я не могу впустить «это» в себя.
— Ты не понимаешь, — передразнил хранитель, — я не могу взять силу севера, пропустить через себя, — он вздохнул, — надо перешагнуть через невозможное.
— Давайте быстрее. «Это» ждет, — поторопил проклятый.
— Встретимся на той стороне, сравним впечатления, — встряхнул меня Макс, пришла его очередь подталкивать, чувствуя, как колеблется моя решимость, как она рушится подобно карточному домику. — Я видел тех, в кого входил бес, поверь, это не конец света.
— Я тоже их видела. Поверь, это именно он.
Я вздохнула. Выбора на самом деле нет, иллюзия это, больной бред или происходит на самом деле, все известно наперед. Я же хотела пройти тропой проклятых с тех пор, как увидела Михара, выплывающего из тумана перехода. Надо радоваться, очередная мечта сбудется, пусть у нее и горький привкус.
