— Горшок, таз, кастрюля, корыто, что угодно, чтобы не заблевать ковер.
Я нырнула под кровать и вытащила темно-зеленый эмалированный, с белым нутром, ночной горшок.
— Держи за волосы, — скомандовал вестник, поднес вату с раствором к маленькому носику служанки и поводил из стороны в сторону.
Некоторое время ничего не происходило. Минуты уходили, девочка бледнела, дыхание едва приподнимало ее узкую грудь. И вдруг она дернулась. Я даже выпустила из рук толстую косу, в которую были заплетены волосы. Майя рванулась снова, в горле заклокотало.
— Держи, — повторил Александр поднося вату к носу и поворачивая русоволосую голову к горшку.
Я придерживала тяжелые волосы. Звуки спазмов усилились, и в горшок плеснуло темной жижей. В воздухе повис кислый запах. Как только рвота прекращалась, вестник подносил вату, и она возобновлялась.
Напряжение постепенно отпускало. Девушка уже не выглядела умирающей, даже вытерла рот ладонью и между приступами хрипела:
— Хозяйка…
— Тихо. Все в порядке.
Наконец Александр отодвинул в сторону горшок, Майя уткнулась лбом в ковер. Мужчина встал и принес кувшин с водой для умывания, понюхал, протянул девочке и приказал:
— Пей.
Она с жадностью прильнула к широкому горлышку.
— Ей надо поспать. Хотя бы час, — вестник оглянулся на кровать, — не возражаешь?
Он отставил опустевший кувшин в сторону, взял девочку на руки и положил на постель. Я принесла подушку.
— Не могу. Не здесь, — залепетала Майя.
— Перестань. — Я сняла туфли с маленьких ног и закрыла ее одеялом.
— Мне уже лучше. — Служанка порывалась встать, но вестник толкнул ее обратно, подобрал с пола аптечку и уселся на край кровати.
Настала очередь другой ампулы, на этот раз жидкость перекочевала в шприц. Вены у девочки были тоненькими и голубоватыми, как ниточки. Александр попал с первого раза. Майя пробормотала очередное извинение и обмякла.
— Лекарства действуют на нечисть точно так же. — Александр сложил все обратно в коробку. — У них есть вены, кровь, сердце, легкие, желудок. Но скорость метаболизма в разы выше. С этой дозы она проспит пару часов.
— А человек?
— Человек загнется минут через десять.
Вестник закрыл коробку, встал и подошел к туалетному столику. Понюхал суп, поднял крышку с нетронутого второго, добрался до маленького железного чайничка, из носика которого до сих пор поднимался легкий парок.
— Яд? — спросила я.
— Яд, — подтвердил мужчина, забирая напиток и подхватывая с пола смятый стаканчик, — странно.
— Почему?
— Не возражаешь, если мы продолжим в моей комнате? — спросил вестник.
Я только сейчас заметила, что он прибежал на помощь в черных классических брюках, белой майке и с голыми ступнями.
— Аптечку прихвати, — попросил он и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.
Комната вестника была в том же крыле. Последней по коридору, делающему крутой поворот и уходящему в глубь цитадели гладкими графитовыми стенами. Я не удержалась и заглянула: глухая каменная кишка, насколько хватило освещения, ни окон, ни дверей, дальше все тонуло в темноте.
Я перехватила аптечку и вошла в спальню вслед за Александром. Его комната была больше моей и условно разделена на две зоны — рабочую и для отдыха. На полу ковер без рисунка, с одной стороны — кровать, шкаф и этажерка с непонятными штуками, то ли производные какого-то мало понятного течения в искусстве, то ли артефакты. Хотя одно другому не мешает. Напротив вполне современный компьютерный стол, ноутбук, ежедневник, принтер, электронные часы, на кресле небрежно валялись наушники. Мне повезло, что нечисть слышит гораздо лучше людей, иначе кричала бы до посинения. Тут же массивная стойка с книгами. На столе весело моргал экраном вызова сотовый телефон. Между двумя зонами комнаты по центру ковра стоял низкий журнальный столик в окружении подушек.
