перешептываясь о чем-то друг с другом. Я чувствовала, что начинаю впадать в панику, и это было очень нехорошо. В таком состоянии я не смогу держать их под контролем. По отдельности каждый из этих призраков был слаб, и я легко могла подчинить его своей воле. Но всех вместе — нет. Слишком большой силой был их общий гнев.
Так. Чем я располагаю? Немножко соли. Совсем мало железных опилок. Почти все свои припасы я израсходовала еще в универмаге братьев Эйкмер. И всего одна магниевая вспышка. Я еще раз начала проверять кармашки своего рабочего пояса, и выронила коробок со спичками. При последних проблесках свечи я подняла коробок, но у меня так сильно дрожали пальцы, что спички рассыпались по полу. Я вскрикнула, наклонилась, чтобы собрать их, и увидела, что призраки стеной двинулись навстречу мне.
И в этот миг погасла свеча.
24
Я собралась бросить вспышку, и разнести хотя бы часть призраков на атомы. Понимала, что это ничего не даст, что оставшиеся призраки набросятся на меня, но не сдаваться же без боя? Но вспышку я не бросила, потому что, хотя моя свеча и погасла, в зале появился новый источник света. Это было бледное свечение, вползавшее в зал со стороны того прохода, где я еще не была. Этот свет был не живым, потусторонним, холодным и бледным. Такой свет не согревает, и, кажется, от него вокруг становится лишь еще темнее. Тем не менее, этот свет дал мне короткую передышку, и очень сильно подействовал на сомкнувшихся кольцом призраков. Они разом, как один, перестали приближаться ко мне, застыли, обернувшись в сторону свечения. Их контуры задрожали и начали размываться.
Свет медленно заполнял зал, лился, как молоко, через груды лежащих у стен костей. Кровь тяжело стучала у меня в ушах. Я почувствовала, как начал изменяться воздух. Призраки съеживались, жались к стенам.
Даже сами стены словно ожили, принялись выгибаться и дрожать. Мне в лицо дунул холодный ветер, и вместе с ним долетел тот самый тихий, лишенный интонаций голос, который я слышала в универмаге.
Он звал меня по имени.
Призраки нырнули в груды собственных костей, утонули в них и исчезли. Я ждала, сжимая в руке магниевую вспышку.
Из темноты прохода навстречу мне выползала жуткая, не отражавшая падающий на нее свет, черная фигура.
Тогда, в магазине, я смогла убежать от нее. Здесь убегать было некуда.
У меня вспотела ладонь, державшая магниевую вспышку. Я не возлагала на эту вспышку ни надежд, ни ожиданий. Я понимала, что эта черная фигура выползла из самого центра нашествия призраков на Челси, что она была сильнее не только всех привязанных к своим костям шепчущих призраков вместе взятых, но превосходила даже жуткий по своей мощи Полтергейст. Да, магниевая вспышка — сильное оружие, но и она ничто по сравнению с этим гигантским сгустком потусторонней энергии.
Ледяной ветер стих. Я стояла, окруженная абсолютной, звенящей тишиной. Фигура выползла в зал, и теперь нас с ней ничто не разделяло.
Как и тогда, когда я видела ее возле лифта, фигура передвигалась на четвереньках, судорожными неуклюжими толчками, казалось, что ее локти и колени были вывернуты в обратном направлении или отсутствовали вообще. Голова опущена, лицо скрыто под длинными волосами — во всяком случае, мне
А впереди фигуры, словно почетный эскорт, пауки. Черные, блестящие, суетливые.
Фигура подползла ближе, и вдруг одним плавным непрерывным движением поднялась во весь рост. Теперь она продолжала идти вперед на двух ногах, но ее руки продолжали дергаться так, словно все еще ползут, отталкиваясь от земли. Я не видела лица, но сквозь длинные пряди волос (или что там у нее было на голове) сверкнули зубы. Контуры фигуры были неровными, волокнистыми, как края не доплетенной циновки или старого растрепавшегося ковра. На моих глазах эти болтающиеся волокна втягивались внутрь, очертания фигуры становились все более четкими. По мере того, как фигура раздувалась и изменялась, я испытывала прямо
