Поначалу мое появление осталось незамеченным. Я спокойно взял себе кувшин пойла, которое здесь считалось красным вином, и пристроился в углу за свободным столом. С презрительной миной на лице я принялся свысока осматривать посетителей.
Минут через двадцать это сработало. Один из господ разбойников заметил, как ему казалось, юнца, невесть как оказавшегося в пределах его досягаемости. Он неспешно двинулся ко мне, неуклюже огибая столы и посетителей.
– Ой, и кто это у нас здесь? – весело поинтересовался он, упираясь ладонями в стол и дыша перегаром.
С первого взгляда слишком пьяным он не казался, несмотря на то что его слегка покачивало. Но я знал такое состояние. Тебе кажется, что ты трезв и ловок, хотя на деле все твои движения заторможенны.
– А тебе какое дело? – высокомерно поинтересовался я.
– Мне? – громко спросил разбойник. – Это мои владения, и поэтому я должен знать, кто сюда заглядывает. Так кто ты?
На нас стали оборачиваться. Дружки разбойника наконец сообразили, что грядет веселье, и потихоньку стали подходить ближе к моему столу.
Меня это вполне устраивало.
– Я не обязан представляться каждому простолюдину, который спросит, – все так же высокомерно отозвался я.
– Ах ты! – Разбойник потянулся ко мне и тут же пропустил короткий удар в солнечное сплетение. Он отшатнулся, согнувшись и задыхаясь. Я медленно поднялся с места и вежливо поинтересовался:
– Еще кто-то хочет знать мое имя?
Это возымело эффект. С воплями ко мне бросились еще несколько разбойников. Я пинком опрокинул стол под ноги двоим из них, успев подхватить полупустой кувшин с вином. Сделал большой глоток и швырнул кувшин в голову еще одного из нападавших. Попал. Разбойник со стоном рухнул на пол.
Да, забыл упомянуть одну деталь. Пол в трактире был земляным, чтобы хозяину не приходилось каждый раз смывать кровь – она просто впитывалась, не оставляя следов.
Сверкнули ножи. Видимо, я успел разозлить оставшихся на ногах разбойников. Краем глаза я заметил, что часть посетителей незаметно покидает трактир. Разумно, ничего не скажешь. Рассудив, что в такой тесноте толку от шпаги будет немного, я обнажил кинжал. Пистолеты я с собой брать не стал, оставив их в седельной сумке.
Первого, кто подскочил ко мне достаточно близко, я встретил ударом кулака слева. Второй практически самостоятельно напоролся на кинжал. Я подхватил его падающее тело, крутанулся и швырнул в самого первого разбойника, который уже отошел от удара под дых и теперь горел жаждой мести. Еще четверых я легко раскидал в разные стороны, одного полоснув по лицу, а другого ударив кинжалом в плечо.
На несколько секунд все замерли. Я быстро огляделся. Никто больше не спешил прийти на помощь оставшейся семерке разбойников. Те, в свою очередь, были озадачены тем, что беззащитная с виду жертва уже вывела из строя одного из них и убила второго. Будь они потрезвее, может, и отступились бы, но хмель и злость ударили им в головы. Драка возобновилась. Только нападали уже не они.
Нападал я.
Я мягко скользнул вправо и левой ногой залепил ближайшему ко мне разбойнику в висок. Судя по хрусту, кость я ему раздробил. Промелькнула мысль: «Не жилец». И я тут же переключился на остальных. Раненный в лицо разбойник хоть и вытирал беспрестанно рукавом кровь, заливавшую глаза, но все еще оставался опасным. А вот тот, которому я пробил плечо, судя по кривящейся физиономии, был уже не боец. Левая рука повисла, как плеть, и каждое движение явно причиняло ему невыносимую боль.
Тот разбойник, что подходил к моему столу, выбрался наконец из-под трупа своего товарища. Он вынул из-за спины небольшой топорик и прохрипел:
– Я тебя щас на куски порву!
Атаки со спины я не боялся, так как, сдвинувшись вправо, оказался в углу. Нападать на меня могли максимум двое. Или, может, трое, если с умом. Оказалось, они это умеют. Троица разбойников двинулась ко мне, остальные находились за их спинами, готовые в любой момент атаковать. Я выругался сквозь зубы.
Наметив себе первую жертву, здоровенного амбала с широким ножом из тех, что не без оснований называют разбойничьими, я сделал обманное движение, затем резко прыгнул вперед и ударил амбала в левый бок. Он успел блокировать, но не сообразил, что кинжала у меня в этой руке уже нет. Я пробил ему правую подмышку и отшвырнул его в сторону. Если ему повезет, выживет. Хотя это маловероятно. Не давая остальным опомниться, я резко развернулся на месте и, снова перебросив клинок из руки в руку, полоснул второго разбойника по шее, перерезав артерию. Он схватился за рану, выронив нож. Добивать его не было смысла. С ревом на меня бросился разбойник с топориком. Рассуждения его были просты и бесхитростны – кинжал против топорика не
