Я потянулась ему навстречу, желая опять забыть обо всем… Чтобы мир сузился до метания наших тел по простыням… И мужчина дал мне это. И даже больше. Но в последний момент, когда я совсем обезумела, он приказал:
— Ричард. Для тебя я — Ричард.
И замер.
— Не смей, — обиженно закричала я.
— Назови по имени.
И я сдалась.
— Ричард, — застонала я.
Он зарычал и обрушился на меня девятым валом, сметающим все на своем пути.
— …Мой дар чувствовать людей. Моя магия. Это, конечно, очень удобно для службы. — Он легонько гладил меня по плечу. И рассказывал. — Удобно, когда знаешь, лгут тебе или нет. Как на самом деле допрашиваемый относится к предмету разговора… Предал ли тебя подчиненный или нет. Но в личной жизни… Это пытка. Ты чувствуешь — как потряхивает от любопытства или отвращения женщину, которая вынуждена проявлять к тебе интерес. Или ты буквально читаешь мысли о том, что она потребует за ночь с тобой… Это отвратительно.
— А что ты прочитал во мне, когда увидел? — Я потянулась и погладила его по щеке. Он поймал мою ладошку и прижался к ней губами.
— Сначала сочувствие. Потом насмешку… Причем не ядовитую — как в моей обычной жизни, — а легкую, почти невесомую. Не оскорбительную. Словно у тебя были проблемы, а я тебя повеселил…
— Ты правда был забавен со своими страданиями о вкусной и здоровой пище.
— Мне это показалось настолько необычным… Я как-то не привык, что меня жалеют… И забавляются за мой счет. А потом от тебя повеяло желанием. Ай, чего ты кусаешься?!
— Конечно, кусаюсь. А ты говоришь про приличную женщину такие неприличные вещи! Не может быть, чтобы я… сразу… Разве что с эстетической точки зрения.
— Хорошо-хорошо! С эстетической… Но это было желание, смешанное с сожалением: как хорошо, если бы… Но… Что-то такое.
— А что ты хотел? Такой экземпляр. А плечи! Такой разворот… И глаза, в которых хотелось утонуть… Ай, а ты чего кусаешься?
— Значит, какой бы широкоплечий мужчина ни оказался на моем месте, ты бы подумала то же самое?
— С эстетической точки зрения? Не знаю, не знаю… — сделала я серьезное лицо. Потом не выдержала и рассмеялась.
— Я ощутил, что ты понятия не имеешь, кто я такой, — тихо проговорил Ричард. — Просто оценила как мужчину. Это было непривычно. И безумно приятно…
— И ведь правильно же оценила, — тихонько заметила я, улыбаясь, и потянулась к его губам за поцелуем.
— А уж когда ты выпила мой гномий самогон и буквально проломилась в мои мысли, размышляя о том, насколько я привлекателен… До такой степени, что ты удрала к себе…
— Что?
Он все-таки увернулся, и покусать его не удалось. Я только хищно щелкала зубами, а этот невозможный мужчина хохотал.
— Кстати, мне понравились твои размышления на тему «пьяная женщина — доступная женщина».
— Значит, это я с тобой беседовала? Тогда, ночью?!
— Именно. И только я собрался пробраться к тебе в спальню, как понял, что ты заснула. Какой удар по моему самолюбию!
Я одновременно и хохотала, и пыхтела недовольно.
— А потом ты все время проверяла мою выдержку. Ты на камне. И ягоды… А встреча ночью у камина. — Голос у него стал хриплым. — И я… практически терял рассудок. Ника, но я же чувствовал, что ты хочешь того же. Так почему? Ты уходила, убегала от меня?
— Потому что… Может, это было правильнее всего, — пробормотала я.
— Нет, неправильно, — навис он надо мной. — Это было жестоко. Я сходил с ума. А сегодня… точнее, вчера… Я сошел с ума окончательно.
— И не ты один, — едва слышно прошептала я.
— Ника, ответь мне честно, я должен знать. Ты мучаешься от того, что поддалась страсти и теперь изменяешь мужу?
