– А они мне – «ой, нам надо дочку замуж выдать и платьишко ей пошить красивое, чтобы на балу заметили. Ой, сыночка надо на теплое место пристроить, чтобы делать поменьше, а денежки получать». Идиоты!
Инесс закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.
– А при чем здесь ты? – тихонько полюбопытствовала Беата. – Почему ты должна решать их проблемы?
– А потому, моя юная подруга, что я являюсь старейшим членом рода и несу ответственность за этих дураков. Особенно за финансовые обязательства, будь они неладны!
И Инесс от переизбытка чувств пнула валявшийся сапог так, что он отлетел в коридор.
– И большие эти финансовые обязательства?
– Да уж не маленькие!
Внезапно ее лицо просветлело, и она рассмеялась.
– Только я за них все равно платить не стала! Я же темная! Меня не волнуют чужие проблемы. Крышу в замке, я, так и быть, починила. При мне пришли мастера из города и за пять дней все сделали. А по долгам зашла к местному нотариусу и сделала распоряжения, чтобы доход от аренды угодий и ярмарки шел на специальный счет погашения долгов. Пусть живут, как хотят! И без меня.
Инесс пригладила свои растрепавшиеся после долгой дороги черные кудри и закончила:
– Одно утешает, среди всей этой толпы кретинов девочка подрастает, моя вну… – и Инесс покосившись на Беату, не закончила. – С задатками мага. Через пару-тройку лет заберу ее в школу, иначе они ее там сожрут.
– Ты же не любишь детей! – в полном изумлении от такого поворота дел воскликнула Беата.
– Не люблю! Но это чужих! А тут будет своя родная кровь. Она на меня похожа, кстати.
Беата подумала, что гораздо легче родить своих детишек, чем ждать, что у твоих многочисленных родственников появится ребенок со способностями мага.
Инесс угадала ее мысли и усмехнулась.
– Не тешь себя иллюзиями, девочка. У темных магов дети рождаются очень редко. Отказаться от магии, даже ради рождения ребенка для нас подобно смерти. На такое способны только вы – светлые. И правильно! Баланс должен быть соблюден. Светлых и так мало, а если они еще и размножаться перестанут, тогда останемся только мы – темные, угрюмые, озабоченные личности.
И Инесс хлопнула в ладоши, как будто сбрасывая липкую тень родного очага.
– Хватит о грустном! Что произошло, когда меня не было? Переспала с кем-нибудь?
И видя вспыхнувшее лицо Беаты, тут же добавила:
– Шучу. Понятно по твоему кислому виду, что – нет.
– Просто работы много, – начала оправдываться подруга.
– Работа не дракон, в горы не улетит, – отпарировала Инесс. – Завтра у нас большое заседание Коллегий, а сегодня пойдем гулять в город. Надо проветрить головушку, а заодно купить какой-нибудь ерунды для поднятия настроения!
Ерундой Инесс называла симпатичные атласные и шелковые платьишка, и разную красивую бижутерию, которые она закупала в неимоверном количестве.
На ерунду у Беаты денег не было, а прогулялась она с удовольствием. Город в начале зимы как будто впадал в спячку. Прекращалась навигация, корабли, не успевшие уплыть, гордо стояли в холодных водах залива, свысока смотря на людскую толпу. Порт и Академия были разделены рекой, поэтому суета и обычные людские страстишки не долетали до ее почтенных стен.
Красивый Старый город, ровесник Академии, окружал ее кольцом и обрамлял, как золотой венец обрамляет драгоценные камни. Беатрикс обожала гулять по его узким мощеным улочкам, натыкаясь на неожиданные повороты или тупики. Когда они с Мэрджем любили друг друга, эти прогулки были чудесным и замечательным временем. Их личное счастье не умещалось в маленькие комнатки общежития Академии, ему требовались простор и свет города.
Куда все это делось? И вернется ли вновь? Прогулка по городу не принесла Беате желанного спокойствия, но Инесс свои цели выполнила – накупила обновок, и вечером они вдвоем примеряли все это богатство с хохотом и язвительными шуточками.
Заседание Коллегий проводилось в начале каждого триместра. И этот – зимний, не стал исключением. Извид Полторацкий, как обычно, произнес прочувственную речь, что все постарались и все молодцы. Отчислено было всего десять человек, и это на целых шесть человек меньше, чем в прошлом году.
Беата слушала всю эту бюрократическую статистику вполуха. Она сама писала ее накануне, поэтому ничего нового для себя не услышала. А вот речь декана темных – Мортера – ее насторожила.
Он сухо поблагодарил коллег за работу. Главы Коллегий стали переглядываться. Бывший декан темных не позволял себе и этого,
