удивительное в Мече – пульсация его Силы.
– Пульсация?
– Когда его выставляют раз в месяц в храме, его ауру можно сравнить с этим, – она щелкнула пальцем, и комнату залил свет, тысячи солнечных зайчиков затеяли погоню друг за другом. – Однако Сила его слабеет, и, когда через три дня его уносят, выглядит он всего лишь так. – Щелчок – и стекла помутнели. Установился полумрак. – А через двадцать семь дней снова… – Щелчок.
Зайчики опять разбежались во все стороны. Она же продолжила:
– Возможно, такова природа Меча, и, возможно, его выставляют на публику в апогей его силы? А может, ответ лежит где-то в другом месте? Глубоко спрятанный?
– Советуешь, чтобы я заглянул в подземелья храма?
– Если желаешь чистой воды – стоит обратиться к источнику.
Он чуть скривился.
– Откуда ты взяла такую поговорку? Я думал, что только Цетрон играет в сельского мудреца.
– При ближайшей оказии я ознакомлю его с твоим мнением насчет этого. А теперь позволь тебе показать.
На столе лежала огромная отшлифованная призма горного хрусталя в форме многолучевой звезды диаметром около двадцати, а толщиной – с пару дюймов. Между лучами ее находились фрагменты металлов и кристаллов. Альтсин сразу же заметил три самородка золота и большой, каратов на двадцать, бриллиант.
– И не боишься держать все это на виду?
– А что? Может, ты хотел бы что-то украсть?
Он вспомнил, как подергивался, лежа на полу.
– Нет, спасибо. Может, в следующий раз.
– Я так и думала. Дай руку.
Зорстеана схватила его ладонь, расположила ее над кристаллом.
– Что…
– Тихо. Осторожно, будет больно.
Быстрым движением она уколола его в безымянный палец. Сжала, капли крови принялись падать на прозрачную поверхность. Чародейка тихо отсчитывала:
– …семь, восемь, девять, десять. Убирай руку.
Он сунул палец в рот:
– И что это ты делаешь?
– Хочу кое-что тебе показать.
Это была одна из тех магических штучек, которая не использовала аспектированные Источники. Кровь, кристалл и, возможно, дух, в том кристалле заключенный. Нечто из пограничья запретных чар, но именно так в Д’Артвеене и развлекались. Зорстеана не произносила заклинаний, однажды она пояснила Альтсину, что словесными формулами пользуются лишь плохие чародеи, чтобы улучшить свой контроль над Силой. Истинная магия лепится волей и разумом одаренной личности. Он почувствовал свербеж между лопатками. Скривился, а чародейка послала ему кривую ухмылку:
– Давай смелее, ладно?
Он кивнул – про это она ему также некогда объясняла. Люди и прочие разумные развивались в тени Силы, которая не всегда бывала приязненна, а потому бо?льшая часть существ так или иначе умели обнаружить внезапный прилив магии, как животные чуют приближающееся землетрясение или извержение вулкана. Порой благодаря этому удавалось сбежать с территории угрозы и спасти себе жизнь. Кто-то ощущал странные запахи, у других начинала болеть та или иная часть тела, третьи чувствовали изжогу, щекотку, внезапный голод или головокружение. У него – свербело между лопатками. Там, где сложнее всего почесать. Истинная злобность судьбы, хотя Зорстеана некогда и пыталась его убедить, что подобная высокая чувствительность, как у него, – исключительный подарок судьбы. Когда он проворчал, куда именно она может воткнуть такой дар, она не впускала его в дом, пока он не извинился.
Кровь на поверхности кристалла, казалось, начала бледнеть, утрачивать цвет, форму и консистенцию. Минутой позже темно- красные пятна исчезли полностью. Внутри кристалла медленно налились светом тысячи искорок. Посредине же пульсировала одна, рубиново-красная.
Альтсин вынул палец изо рта:
– Что это? И почему у меня болит палец?
