Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад

тому же, когда расставляешь линию дозорных, ты должен иметь какой-то способ сообщения с ними: или криками в ночи, или световыми сигналами, чтобы быть уверенным, что стража не спит и что никто не перерезал ей глотки. Тем временем строение оставалось тихим и темным, будто гроб. За час до восхода солнца вор рискнул, взял несколько маленьких камешков и метнул вдаль по улочке. Звук раздался настолько неестественный, что обязан был обратить внимание любого стражника вблизи. И снова ничего. Тишина и спокойствие.

Наконец Альтсин вошел внутрь, встал за дверьми и быстрым движением качнулся вперед-назад. Если бы в подъемнике находились люди Григхаса, то теперь-то они обязаны были поднять тревогу.

Казалось, тишина издевается над ним.

«Ну что ж, – оскалился он мысленно. – Если теперь тебя схватят, то ты проиграешь лучшим».

Он осторожно прикоснулся к левому боку. Ребра его стягивали несколько слоев повязки, а цирюльник, помощью которого он воспользовался, оказался хорошим специалистом, поскольку рана почти не болела. Стоило бы сходить к одному из городских целителей, но, во-первых, у него не было достаточно денег, а во-вторых, он не хотел, чтобы его осматривал кто-то, пользующийся Силой. Никогда не знаешь, к кому ты попадешь и что он сумеет в тебе прочесть.

Альтсин мрачно ухмыльнулся. Он вернулся сюда, чтобы найти решение собственных проблем, а город тем временем распахнул объятия и прижал его к груди так, что мало не показалось. А объятия Понкее-Лаа порой выходили людям боком. И чаще всего – вместе с несколькими дюймами окровавленной стали.

Вор занял позицию под самой крышей, где щели между досками были достаточно велики, чтобы свободно осматривать окрестности, и принялся ждать. Даже вздремнул пару раз, съел немножко сушеного мяса и попил теплой водицы из фляги. Было жарко и душно. Обещалась гроза.

Все время, пока он смотрел, как бандиты анвалара патрулируют крыши, он понимал, что что-то здесь ненормально. Казалось, будто Григхас отдал весь район тому, кто захотел его взять, и сосредоточился лишь на защите нескольких складов. Альтсин поставил бы обе руки на то, что каналы вблизи четырех центральных домов перегорожены канатами и цепями, а потому нападение с лодок исключалось, а красться крышами – было бы чистым безумием, и все же поведение анвалара выглядело идиотским. Противник мог спокойно занять позиции задолго до удара, расставить силы, выбрать момент атаки.

«Но когда эта вонючая крыса, изображающая из себя анвалара, стал специалистом по военной стратегии?» – подумал кисло Альтсин. Григхас действует как обычная канальная падаль: сосредоточил всех своих людей в одном месте, поскольку так чувствует себя в безопасности. При одной мысли, что надо бы их разослать по всему району, а самому остаться под защитой максимум полусотни или сотни приближенных, он наделает в портки от страха. Знает, что на этот раз дела зашли слишком далеко, бо?льшая часть гильдии – против него, а те, кто все еще за, в любой момент могут присоединиться к Цетрону. А потому он решил взять противника измором. Но каждый следующий месяц приближает графа к выигрышу в этой войнушке с остальными бандами, а потому Григхас знает: сумей он прождать достаточно долго, и когда выйдет из осады – не будет никого, кто сможет ему противостоять.

Мысль была логичной и достаточно рассудительной. Объясняла почти все, хотя игнорировала один немаловажный факт. Откуда же, будь он проклят, Григхас знает, что Бендорет Терлех не назначит следующей целью именно его? Или он полагает, что несколько сотен его громил сумеют сдержать городскую стражу, ведомую Праведными при подмоге чародеев? Если Каракатица не продержался в каналах дольше двух дней, то склады падут за несколько часов. Несмотря на немалую коллекцию оружия и укрепления на крышах, Альтсин не дал бы ему больших шансов.

Вывод напрашивался сам.

Лига на самом деле уже не имела главного, верно? Существовала лишь одна причина, из-за которой Григхас мог быть уверен, что Праведные не ударят по нему. Причина, объяснявшая также, отчего граф настолько легко раскусил структуру Лиги и безо всякого усилия ее уничтожает.

Каждого можно купить.

Кисло ухмыльнувшись, вор опорожнил флягу.

Отчаянные люди…

…он смотрит на север. Завтра он покидает эту безымянную высоту, названия которой они так и не узнали, поскольку обитавший здесь народ или был вырезан под корень, или сбежал на юг. Три большие битвы, пять тысяч убитых.

Наконец-то он сломал дух амулен’дрех, синекожих.

Ключом оказались их военные поселения, полные самок, стариков и щенят. Они всегда защищали их так рьяно, что