Из него выходит женщина. Молодая, красивая. Нагая.
Он смотрит на нее глазами своими и божьими одновременно. Видит девушку и несомое ею Присутствие. И обе глядят на него. На них.
– Чего ты хочешь?
Фраза высказана вслух, и на миг ему кажется, что он сделал это сам. Но нет, такое ведь невозможно.
– Поговорить. Задать вопрос. Найти ответ.
У нее милый, низкий голос. И тело воительницы, худощавое, сбитое, отмеченное шрамами.
– Поговорить о чем?
Он знает, что подобный вопрос – ни к чему. Бог прекрасно знает, о чем должен быть этот разговор. Однако явно не желает его начинать.
– Ты почувствовал это вчера? Плач на севере? Боль и страдание? Сетрен вовлек ва’геровэе-семх в ловушку и уничтожил их единство. Они отступают.
Конечно же, он это почувствовал. Как и большинство Бессмертных. Ближайший его сосуд отправился в сторону земель Владыки Топора, чтобы передать благодарность и попросить о помощи. Пока что ответа не было.
Ей не нужно о том спрашивать.
– Он ушел.
– Кто?
– Бык. Вернулся в свое царство.
Чувство, среднее между облегчением и презрением. Сетрен сбежал. Большинство воинов дарили его уважением, но, похоже, он был к тому равнодушен. Защитил свою землю, изгнал захватчиков и ушел, словно судьба остального мира его не касалась.
– Это его дело.
– Его царство – закрыто. Я пыталась до него добраться… нет ответа.
– Что с того?
– Царство – закрыто, – повторила она.
Тишина и неподвижность. Он чувствует себя так, как если бы бог в этот миг покинул его тело. Минует несколько ударов сердца, прежде чем снова проявляется Присутствие.
– Я проверил, – слышит он собственный голос. – Все врата в его царство исчезли… Что это значит?
– Ты подошел так близко?
– Да, – осторожный ответ, пропитанный неуверенностью. Укол страха чувствуется где-то внутри, и ему кажется, что он же ощущается и в очередной фразе. – Это еще ничего не значит.
– Ты слышал отголосок валящихся дерев? Крики? Рык раскалывающегося неба? Он сражается…
На этот раз страх отчетлив, у него вкус железа, как тогда, когда он – ребенком – едва не утонул. И он задумывается: этот страх его или бога?
– С кем? – Вопрос быстр и почти агрессивен. – Кто мог бы ворваться в запертое царство?
– Никто. – Женщина усмехается, и в этой улыбке они обе – она и богиня. – Мы говорили об этом, помнишь?
– Это невозможно.
– И сколько уже времени идет эта война? Когда ты в последний раз совершил Единение? Когда ты покидал все сосуды и снова был собою? Когда проведывал собственное царство?
Он не находит смысла в этих вопросах, но чувствует, как они возбуждают в боге ярость.
– Это ничего не значит, – цедит он. – Мы потерялись на этой войне, но вновь найдемся. Это наша жертва ради людей – и они это знают.
– Правда? А ты заглядывал им в глаза в последнее время?..
* * *Чужак корчится на камне в характерной позе. Ноги под подбородком, руки сплетены под коленями. Издалека его можно принять за человека в странной броне и в маске на лице.
Он медленно приближается, растянув свои сосуды в цепочку длиной в десяток миль, готовый к бегству. Узел соединяет его с несколькими ближайшими. Сила пульсирует вокруг.
