Чародей был уставшим, удерживать столь сильные чары – занятие мучительное. Наверняка он делал это не сам – умей он погрузить во тьму целый квартал, был бы куда более знаменит, и хватило бы его на несколько стражников.
– Я получил распоряжение от старшего фонарщика, добрый господин. – Вор склонил голову. – Мы должны войти в квартал и зажечь все лампы, как во всякий вечер, так он мне сказал. Я ничего не знаю, господин.
Чародей нетерпеливо отмахнулся. Альтсин знал, в каком он состоянии. Долгая, интенсивная концентрация на заклинании, использование и изменение Силы вычерпывали силы быстрее и полнее, чем многочасовой труд на галере.
– Вергх, – обронил наконец чародей усталым голосом. – Ступай за Амендеем.
Охранник кашлянул и молча повернулся.
Когда сделал первый шаг, тяжелая металлическая банка ударила ему в затылок с такой силой, что стенка ее прогнулась. Чародей раскрыл рот, стекающие с него тени отдернулись внезапно, будто напуганные, и в тот же миг окованный конец шеста ударил его в солнечное сплетение. Крик превратился в хрип. Альтсин не стал ждать, крутанул шестом и ударил мага в голову, крутанул снова и добавил для уверенности с другой стороны. Огонек на конце палицы фыркнул и погас.
Они упали оба, чародей – словно куча тряпок, охранник – будто мешок мокрой муки.
Вор опрокинул фонарь набок и замер в темноте, ожидая криков тревоги, свиста летящих стрел и топота ног. Ничего. Тишина. Кем бы ни был тот Амендей, наверняка он находился слишком далеко. К тому же линия магов оказалась расставлена чересчур свободно. Или у графа не нашлось достаточного числа людей, или же он выказывал удивительную гордыню.
Альтсин быстро проверил свои жертвы. Оба оставались живы, маг дышал быстро и неглубоко, кровь, сочившаяся из раны на голове, разлилась по мостовой черной лужицей. Тени побледнели, свет ближайшей лампы смелей врывался в улочку.
Итак, начинаем развлечение.
Вор знал этот район получше большинства его обитателей. Мухреи вот уже многие годы был вотчиной гильдии Цетрона, Альтсин же, едва только попав под его опеку, воспитывался на здешних улочках. А также на крышах, в каналах и подвалах. Подозревал он, что не существовало тут места, где бы он не бывал.
А теперь Цетрон, словно старый медведь, оказался загнан в свою берлогу.
Похоже, граф никогда не охотился на больших зверей на их территории.
Мрак. Тьма липкая и грязная. Казалось, что тени движутся, а перемещаясь – оставляют за собой темные полосы, которые наверняка не исчезли бы даже в свете дня.
Альтсин задержался в переулке и стянул одежду фонарщика. Кожаный плащ не уберег бы его ни от арбалетной стрелы, ни от удара меча, зато изрядно сковывал движения и к тому же слегка поскрипывал в темноте.
Он проверил оружие. Всего два кинжала, гаррота, кастет, несколько бутылочек с ядами и кислотой – против стражников, чародеев и Праведных, их мечей, арбалетов, палок и магии. Ну и конечно, это проклятущее беспокоящее его чувство, что некто, сидящий в его голове, кем бы он ни был, нетерпеливо ждет и все сильнее радуется близящейся схватке.
Ну, по крайней мере, хотя бы один из них будет ей радоваться.
Вор отступил в глубь закоулка и смерил взглядом стену. К счастью, в этом квартале не прижилась перенятая от империи мода на архитектурные излишества, принимающие вид четырех-пятиэтажных домов с крышами столь острыми, что и коты не сумели бы там удержаться. Здесь строили низкие здания, самое большее двухэтажные, с плоскими крышами, на которых обычно по вечерам расцветало приятельское общение. Перед Альтсином было окно, над ним – маленький балкончик, а выше – балюстрада, окружающая верхнюю террасу. Несколько движений, и он окажется там.
«Думай, – напомнил он себе. – Явендер утверждает, что Терлех атаковал под влиянием импульса, из-за смерти Праведного и тех волн, что разошлись по Силе, когда пробудились твои сны. А значит, он импровизирует. Сколько у него может оказаться людей? Против Каракатицы он послал триста, а против Цетрона? Пятьсот? Нет. Линия стражи и чародеев слабовата, сильно растянута, пока не слышно тревоги, все еще никто не отыскал оглушенного мага. А значит? Те же триста, может, даже меньше. Из городской стражи он отобрал тех, кто оказался под рукою, в столь короткое время набрал бы их не больше двух сотен, не сумел бы притащить сюда вооруженных людей со всех улиц города. В дополнение – тринадцать Праведных и горсть чародеев. Всего не больше трехсот».
Толстый готовился к столкновению уже долго, однако наверняка и его поймали врасплох. Обычно в его квартале было до трех сотен человек, но, проклятущее проклятие, его воры не могли бы противостоять в открытом бою городской страже – облаченной в кольчуги, с алебардами, мечами и арбалетами. Он мог бы нанять нескольких колдунов, но навряд ли слишком хороших. Явиндер утверждает, что граф думает как генерал, а значит, станет относиться к этому бою как к штурму вражеского города. Значит, он будет пытаться окружить отдельные улицы и захватывать их одну за другой…
Вот же проклятие. Все сводилось к вопросу, следует ли Альтсину остаться внизу или нужно искать людей Цетрона на крышах.
