Обида, боль, страх. Страх, что сказанное об отце – правда. Милицейская машина. Какой-то человек в форме. Он поднимает его на руки. Несет, сажает на заднее сиденье.
А потом он увидел отца. Во дворе их дома. Машина остановилась. Отец подскочил, вытащил его и долго-долго прижимал к себе. Он так испугался за сына. Он так рад, что с ним все нормально, что его мальчик не оказался там, внутри… Пахло гарью. Тут же стояли пожарные машины. Что случилось? Ему вдруг показалось, что он уже знает… «Чтоб ты сгорела!»… Эдик поднял глаза вверх, на окна их квартиры. Разбитые стекла, дым, черные опалины. Он закричал, долго и страшно…
Она смотрела эти картины, стараясь как бы перемотать их побыстрее. Как если бы перематывала пленку в видеомагнитофоне. Дальше, дальше. Это слишком выматывает. Надо спешить, надо меньше задумываться, надо меньше переживать… Времени нет. Созданные Словом Эдика гидры продолжали высасывать из него жизнь.
…Кабинет врача. Мальчик встает со стула. Ему уже лучше. Он успокоился. Но страх не прошел, просто закопался глубже, чтобы никто не узнал, что… А вдруг она не врала? Он только по ночам позволял себе думать об этом. Когда все спали. Когда папа спокойно откладывал книгу и выключал свет. Папа. Он единственный, кто у него остался. И он не даст отца в обиду. Даже если…
А мать… Эдик с отвращением вспоминал ее извивающееся тело на кровати. Как она старается прижаться к тому пьяному мужчине. Как он тянется к ней своими пьяными губами. Мать похожа на змею. На гадюку. А этот… пиявка. Просто пиявка. Эдику нравилось смотреть фильмы ужасов. Именно такие. Про всяких ползучих тварей. Люди их ненавидели. И он ненавидит. Как мать. Как ее любовника. Ненавидит и боится… Он убил их.
…Эдик выходит в коридор больницы. Врач много говорил с ним. Много успокаивал. Многое объяснял. Теперь мальчик уже более ясно понимает, что увидел в той комнате. И как это называется. Но это все равно вызывает в нем отвращение. Хотя врачу он не признается. Врач тоже вышел в коридор, прошел мимо. Улыбнулся. Завернул в ординаторскую…
Елена опять заставила себя ворваться в его сознание. И вот она уже видит дверь этой комнаты глазами ребенка. Она чувствует шероховатость дверной ручки. Эдику любопытно, а что там? Что скажет врач? С ним надо быть осторожным. Вдруг он что-то понял? Что-то узнал про папу? Она заставила мальчика прислушиваться к происходящему в комнате, подсматривать в щель приоткрытой двери.
– Что-то вы уж очень замученный, Игорь Александрович, – сочувственно обратилась к врачу молоденькая девушка в белом халате. Наверное, практикантка.
– Ох, Мариша, – отзывается тот, споласкивая лицо над раковиной. – Трудный случай.
– Это тот мальчик? – с любопытством спрашивает девушка.
– Да, – врач начинает вытираться. – Бедный ребенок. Он так напуган. Он считает, что убил свою мать.
– Да вы что? – Девушка потрясена и заинтригована.
– Мальчик застал эту пьяную шлюху с любовником, – продолжает рассказывать Игорь Александрович. – Прости за грубость, Мариша. Но как таких еще называть? Она наговорила сыну всякой чуши. Он считает, что секс нечто противное, страшное и приносящее боль.
– Ну, это по Фрейду. – Мариша пожимает плечами.
– По Фрейду, – соглашается врач. – Я пытался объяснить ему, что это неправда. В следующий раз… Блин, хоть порно ребенку показывай. Ладно. Это поправимо. Но не это самое страшное. Эта дура наговорила ребенку гадостей об отце. А мальчик любит его безумно.
– Естественно, любит, – согласилась девушка. – И отец в мальчике души не чает. Я видела, как он с ним носится.
– Как и любой нормальный любящий отец. – Врач улыбнулся. – Хоть один хороший родитель в семье. Но, как я сказал, главное в том, что она напугала и разозлила мальчика. Вот Эдик и ляпнул ей что-то. Вроде чтоб ты сгорела. Или еще что-то подобное.
– А ведь они и правда сгорели! – в голосе девушки послышался некий страх.
– Ой, только не надо этой тупой мистики, – немного раздраженно ответил Игорь Александрович. – Все очень просто. Они сгорели. Потому что глупая женщина курила в постели. Да они пьяны были оба в стельку. Небось, разлили водку, уронили окурок. Вот тебе и вся мистика. Мальчик здесь ни при чем.
– Главное, ему это расскажите, – участливо попросила Мариша. – Жалко ребенка.
– Жалко. – Врач прикурил. – Но как такое ребенку объяснишь. Она ему все же мать была…
