вид, что встречаемся.
— Нет, мы не будем делать вид, что встречаемся, — резко ответила я.
— Хорошо, давай не будем делать вид, а будем просто встречаться, — легко согласился он. — С моей стороны — никаких возражений.
Глава 23
Похороны Сабины прошли очень скромно. В приюте она никогда не была ни с кем особенно близка, смотрела на всех свысока, мечтала о богатстве и хотела поскорее оттуда уйти и забыть приютское прошлое. Навсегда оставить его за кованой калиткой. За два года, что прошли с момента ее выхода из-под опеки монахинь, подруг так и не завела — не было никого, кого она сочла бы подходящей для этого кандидатурой. Петер говорил, что до иноры Эберхардт она проработала по паре месяцев еще в трех магазинах, но ни с кем так и не сблизилась. Ее главная страсть — деньги — застилала ей глаза на все нормальные человеческие отношения. Поэтому провожали ее в последний путь всего четверо. Петер, которого я уже привыкла называть вдовцом и который на удивление прилично сегодня выглядел, несмотря на легкую небритость и окончательно ввалившиеся щеки. Инора Эберхардт, постоянно прижимавшая к глазам кружевной платок. Впрочем, глаза были красные, а платок постепенно становился все более мокрым. Я. И Рудольф Брайнер, который последние дни усиленно делал вид, что мы встречаемся. Или не делал вид — разобраться в его отношении ко мне было сложно. Где кончался его интерес к расследованию и начинался интерес ко мне, я так и не смогла понять. Я даже не была уверена, что второй интерес вообще присутствовал. Хотя Эдди воспринял его ухаживания всерьез и попытался завести со мной уже не раз имевший место разговор, что нельзя доверять подозрительным типам, которые с ног до головы увешаны магическими цацками, даже если одну из них мне и выделили. Сам факт, что выделили, был воспринят компаньоном моей нанимательницы положительно, а вот то, что выделивший теперь слишком часто возле меня находится, — нет.
— Детка, не верь ему, — увещевал меня Эдди. — Все эти сыскари, они лживые и ненадежные. Чего хочешь пообещают, чтобы дело раскрыть и своего добиться, а как получат желаемое — так сразу в кусты, и нет. Вот я честно сказал, что хочу жениться. Выходи за меня, да и уедем вместе, а?
Говорил он мне подобное часто, иногда по нескольку раз на день. Наверное, надеялся, что от постоянных повторений сердце мое растает и я дам столь желанное ему согласие. Или что постоянными повторениями накрепко вобьет мне свою кандидатуру в голову, не оставив там места для всяких Рудольфов. Меня это лишь забавляло, не больше. В серьезность его чувств я ни на миг не верила.
— Рудольф мне ничего не обещал, — заметила я, полностью игнорируя очередное предложение руки и сердца.
— Бдительность усыпляет, — уверенно сказал Эдди. — Все они такие. Вот возьми, к примеру, его начальника, Шварца этого…
Он замолчал, а я удивленно на него посмотрела. С инором Шварцем мне приходилось встречаться еще несколько раз, и у меня остались самые благоприятные впечатления от него. Он был вежлив, внимателен и совсем не походил на тот образ, что пытался создать в моем воображении Эдди.
— А что не так со Шварцем? — все же уточнила я.
— Со Шварцем? — нарочито замялся Эдди. — Прости, детка, это не моя тайна. Вот если бы ты была моей женой, тогда тайнами делиться можно, сама понимаешь. А так, почти постороннему человеку…
Он с таким выражением уставился на меня, как будто был уверен — прямо сейчас я брошусь уговаривать его, что совсем не посторонняя. Нет, глупостей я наделала много за прошедшее время, но выйти замуж ради удовлетворения пустого любопытства будет чересчур даже для меня. К тому же я была полностью уверена, никаких таких страшных тайн Эдди не знает.
— А инор Шварц сильный маг? — спросила я, чтобы увести разговор со «страшных тайн, доступных только членам семьи».
— Мне-то откуда знать, детка?
— Но как же? — удивилась я. — Если вы умеете видеть ауру человека, то можете сказать, сильный он маг или слабый. По отношению к себе уж точно.
— Так я его нигде, кроме их конторы, не видел, — недовольно сказал Эдди. — А там блокируются все магические штучки, если спецамулета не имеешь. А мне его почему-то при входе выдать забыли, — едко добавил он.
— А зачем блокируются?
