– Нет.
– Значит, парень с девушкой – это ваши знакомые?
– Нет. Я никогда раньше их не видел.
– Тем не менее вы настаиваете на том, что вы с ними не поздоровались?
– Вы же знаете, что моему мальчику сегодня было очень плохо, – начала оправдываться за Риза мама. – Две добрые жен…
– О, что вы, что вы! – решительно перебил ее Михайлович. – У меня нет к вашему замечательному сыну ни малейших претензий. Да их и быть не может! Ребенок, проявивший столь исключительную чуткость, спасший жизнь многоуважаемого Бяк-Бяка, Наш Герой, который…
– Ах, что вы, что вы! – в свою очередь перебила его Мама Героя. – Я ни в коей мере не хотела дать вам повод…
Риз с трудом подавил сладкий зевок. Наконец взаимные извинения исчерпались, и допрос продолжился.
– Скажите, пожалуйста, а они-то с вами поздоровались?
– Нет, – твердо ответил Риз. – Но они меня тоже не знают.
– Ага, – хмыкнул Михайлович. – Попробуем подойти с другой стороны. Значит, вам было настолько нехорошо, что вы шли по улице, не замечая окружающих и, соответственно, не здороваясь с ними. Тем не менее вы заметили, что эти окружающие не поздоровались с вами, заметили, что это были парень и девушка, а не, скажем, внучка с дедушкой, и, более того, запомнили их слова, даже слово, которого вы раньше никогда не слышали?
Риз промолчал. Крыть ему было нечем.
– Значит, вы шли по улице Всех Цветов Радуги, и вам навстречу… – продолжил Михаил Михайлович.
– Я не говорил вам, на какой улице это произошло, – перебил его Риз.
– А на какой?
– Я не могу вам этого сказать.
– Во что был одет парень?
Риз опять не ответил. Михаил Михайлович залез в портфель и извлек на свет маленький блестящий шарик на ниточке.
– Сейчас я буду раскачивать этот шарик, – сказал Михалыч, – а ты на него внимательно смотри, ладно?
– Запросто, – хмыкнул Риз.
Мама Героя бесшумно встала и тихонько вышла из комнаты. «Вот теперь ты попал, Михалыч, конкретно попал», – подумал Риз, делая вид, что фокусируется на шарике. Немного покачав шарик перед носом Риза и произнеся глубоким, безумным голосом несколько совершенно бессмысленных фраз насчет того, что теперь Риз будет говорить правду, Михайлович спросил:
– Как звали девушку?
Продолжая неотрывно смотреть на шарик, Риз ответил глухим голосом:
– Я не знаю, как звали девушку. С тех пор как я открыл в себе способность чувствовать внутреннее состояние людей, мне трудно вести себя, как все обычные люди. Вот сейчас, например, я чувствую, как вашу правую руку сводит судорога, и знаю, что через несколько секунд вы не сможете удерживать в ней нитку с шариком.
– Что-что? – переспросил Михайлович. – Какая еще судорога? У меня в жизни не бывало никаких судорог!
– Я чувствую состояние других людей гораздо лучше, чем они сами, – тем же бесцветным голосом возразил Риз, привычно превращая часть своего мизинца в тонкую, почти невидимую стрелу-проводок.
– Ой! – вскрикнул вдруг Михайлович, выронил на пол шарик и схватился левой рукой за правую.
– Вот видите, – произнес Риз, поднимая шарик. – Я никогда не ошибаюсь. Но вы не волнуйтесь, у вас с рукой ничего страшного. Вот состояние некоторых ваших внутренних органов внушает мне большие опасения. Пожалуйста, позаботьтесь о себе. Незамедлительно. И еще вот что. Этих парня и девушку на днях точно приведут в эту вашу «Скорую помощь». И хорошо бы сделать так, чтобы я там работал. Тогда я их точно узнаю. В целях национальной безопасности. Конечно, я понимаю, что я еще маленький, чтобы меня устроить на работу. Но ведь можно же сделать так, чтобы я это… Ну, как сказать…
Риз хотел сказать «подрабатывал на полставки», но не обнаружил в местном языке подходящего слова. Все-таки это был не его родной язык, хотя стараниями ангелов пока что никаких затруднений у него не возникало. Михаил Михайлович понял его заминку по- своему. Он наклонился к Ризу и еле слышно, скороговоркой, прошептал ему в самое ухо:
– О ночных дежурствах и не проси. Даже если ты уникум и помнишь свои сны, все равно не проси. И я тебе этого не говорил. – Затем он отодвинулся и добавил обычным голосом: – Ты можешь хоть завтра приступать к работе. Тем более что в том отделении, где ты сегодня побывал, работает твоя одноклассница Элина.
Риз внутренне ликовал: вот как все, оказывается, просто!
