– Чайник еще и самопрыгающий? – прищурившись, поинтересовался он. – С плиты на пол, да?
– Нет! – выразила несогласие с этой версией ведьмочка.
– Тогда кто там у тебя гремит, дьера лгунья?! – рявкнул Эдгард.
– Вишня, – шепотом ответила девушка.
– Я же говорил, чтобы кошка не шлялась по дому, – напомнил ей владелец ПБ.
– Она голодная была, – мысленно краснея за собственное вранье, пролепетала «блондинка».
– Покормишь, и наверх ее. Пусть там сидит, – немного помолчав, распорядился гробовщик. – И не забудь про ленты! Эта вульгарность нужна уже завтра. – Он одарил девушку тяжелым взглядом, но повторно отчитывать за устроенные в ПБ нововведения не стал.
– Хорошо! Я все куплю. Только приготовлю чай и пойду в лавку, – поспешила заверить его Джемма, спиной чувствуя, что за дверью, которую эта самая спина подпирала, творится что-то, чего хозяину видеть нельзя.
– Договоры для клиентов оформила?
– Еще с утра.
– А венки для двух ближайших церемоний?
– Девочки работают.
– Девочки… – протянул похоронных дел мастер, прожигая помощницу недобрым взглядом. – Знала бы ты, где у меня сидят эти твои девочки…
– Знаю! – поспешно ответила Джемма. – Но вы же разрешили пока ничего не менять, – добавила она тихо.
И Гард, вздохнув, снова кивнул.
– А ты чего ждешь? – сказал устало. – Иди проверь своих девочек и бегом к покойникам. Траурный марафет наводить!
Ведьма согласно качнула головой, но с места не сдвинулась. Вместо этого, опасливо взглянув на собеседника, она незаметно принюхалась. Повел носом и гробовщик. В коридоре отчетливо запахло паленым, и этот малоприятный аромат явно шел из кухни.
– А это… – начала было оправдываться «блондинка», но Гард молча отодвинул ее за плечи в сторону и, решительно распахнув дверь, переступил порог.
Две чумазые рожицы дружно повернулись и уставились на хозяина «Последнего цветка». При этом малявки чуть не свалились с табурета, на котором чудом угнездились вдвоем. Неприятный запах исходил от стоящей на огне стеклянной миски с треснувшим боком, в которой смачно чавкало что-то невообразимое.
– Это что? – хмуро поинтересовался дьер Дорэ, скрестив на груди руки.
– Дети.
– Варенье! – в один голос ответили все трое.
– Мы варим его для тети Олли! – просветила Анни, обворожительно улыбаясь мрачному дяде.
– Но и вас угостим, – добавила Энни, копируя выражение лица своей сестры. – От сладкого люди добреют и улыбаются! – со знанием дела заявила она.
И дьер гробовщик улыбнулся… Да так, что любой хищник умер бы от зависти, глядя на зверский оскал бывшего жнеца. Девочки же, ничуть не испугавшись, дружно решили, что этому дяде их варенье лучше не давать, потому что улыбка ему совсем не идет. Высказаться насчет словоохотливых «поварят» Эдгард не успел – стеклянная посудина с треском раскололась на две половины и… начался хаос.
Из лавки дьера Джи невзрачная блондинка летела, как ошпаренный почтовик, прижимая к груди куль с гвоздями. В руке ее трепыхался ворох малиновых лент с золоченой каймой, полы распахнутого плаща развевались за спиной, словно крылья, а шарфик и вовсе отсутствовал. Ведьме было абсолютно наплевать на шарахающихся прохожих, в ее голове мелькали картинки одна ужаснее другой. То ей виделось, как малышки пристреляли дядю Гарда к стене вилками и примеряют на его кудрявую голову кастрюлю с оплавленными краями, то как дьер гробовщик, злодейски поигрывая бровями, запихивает невинных (ну почти) крошек в ячейки хладокамеры. Марна всемогущая! Зачем она согласилась оставить детей в ПБ одних и покорно отправилась за дурацкими гвоздями и лентами? А если бурное воображение не лжет? Вдруг эти несовместимые противоположности и правда угробят там друг друга, пока она бегает за покупками?!
Мотнув головой, чтобы прогнать ужасные видения, Джемма прибавила шагу и, почти не чувствуя ног, понеслась домой, свято уверенная, что кого-то там точно пора спасать. Но когда запыхавшаяся ведьма с грохотом распахнула дверь рабочего зала, ее
