— Ага, — подтвердила я. — Стиль, конечно, неформальный, но в общем и целом сочетание цветов на редкость удачное.
— Не ври мне, все ужасно! — всхлипнул эльф. — У меня носки черные! Моя мама никогда бы не простила подобной безвкусицы, — грустно добавил он и уставился на свои ноги.
«И все-таки красивый мужчина в хозяйстве вещь не так чтобы полезная, даже наоборот. Бесполезная, — решила я. — Пока ты нянчишь детей, готовишь ужин или, к примеру, обслуживаешь посетителей, твой красавец подбирает носки в тон костюму».
Нет, это ни в коей мере не мой вариант.
Я вспомнила наше с эльфом первое знакомство. Стояло раннее утро, и Анжелика, собираясь готовить свое знаменитое рагу, уже отправила Кормака на рынок за мясом. Джесс до блеска натирала гордость нашего заведения — хрустальные бокалы (надо сказать, что они имели исключительно интерьерную функцию — смотреть-протирать-гордиться и не сметь пользовать). Звякнул дверной колокольчик, и в зал вошел красавец-эльф. Внимательно оглядел помещение, будто бы высматривал кого-то. Бросил взгляд на сестру, нахмурился, а потом заметил и меня. Я вытирала столы.
— Накорми путника, красавица! — широко улыбнулся гость.
В зеленых глазах не было ни капли тепла, а улыбка показалась страшной. Тогда я в первый и последний раз испугалась его. Прижала тряпку к груди и застыла. Джесс пришла мне на помощь.
— Присаживайтесь, господин эльф! — заворковала она. — Гвен, прикажи Анжелике подать лучшего эля для нашего гостя!
Я кивнула, скидывая странное оцепенение, а потом услышала, как новый посетитель повторил мое имя:
— Гвиневра…
Джесс крутилась вокруг платежеспособного клиента (а о том, что у него есть деньги, говорила и дорогая одежда, и весьма внушительный кошелек). Я с интересом прислушивалась к их занимательной беседе, но подойти ближе и вступить в разговор боялась, таким холодным и неприступным он выглядел. А рассмотреть его очень хотелось. В Дремене остроухие были нечасто, вернее сказать, никогда прежде, и извечное женское любопытство буквально требовало как следует разглядеть посетителя.
Чтобы было чем похвастаться перед этой задавакой-соседкой.
Кто же знал, что он у нас задержится…
А потом эльф заметил, что рубашка его порвана на рукаве. Как он расстроился… Как истошно вопил, требуя немедленно подать ему швею или иголку, а когда не нашлось ни той, ни другой, попытался упасть в обморок.
Кажется, именно тогда я окончательно поняла, что никакой угрозы для нас с сестрой гость не представляет. Кстати, рубашку ту зашивать пришлось мне.
— Жорик, а у тебя занятий случайно сегодня нет? — отвлекла я мужчину от созерцания страшного внешнего изъяна.
— Есть, — вздохнул он, а потом опомнился, — мне же надо бежать! Встретимся вечером! — друг быстро поцеловал меня в щеку и убежал, напрочь забыв о своей проблеме.
Я задумчиво посмотрела ему вслед, мимоходом отмечая, что для изнеженного эльфа бежит он очень профессионально. Шла я в сторону жилого корпуса, в голове крутились обрывки мыслей, которые никак не хотели складываться в цельную картинку.
— Госпожа Гвиневра! — влез в мои мысли чей-то противный настойчивый голос.
Голос этот был мне отдаленно знаком, и если бы не этот факт, то вряд ли в его обладателе я смогла бы узнать госпожу Аурелию — секретаря ректора Риланского университета.
Сегодня она выглядела… футуристично. В белые широкие, как паруса на корабле Рилан-Дремен, зауживающиеся к низу штаны была заправлена черная рубашка. На голове повязан такой же черный платок, а ноги обуты в туфли на умопомрачительных каблуках. Черные ногти и такие же черные губы дополняли свежий образ секретаря первого лица университета. Аурелия бесспорно была самой модной в стенах этого учебного заведения. Она одна была как вся канцелярия разом.
— Да? — с задержкой ответила я, слегка ошалевшая от представшего зрелища и осознания собственной на ее фоне отсталости от главных тенденций модной жизни страны.
И мысль о явных нестыковках в поведении эльфа окончательно от меня ускользнула.
— Вас срочно вызывает к себе господин ректор! — важно сообщила мне Аурелия, а я заметила, что тени на веках у нее вопреки моим ожиданиям белые.
Я помотала головой, прогоняя ассоциации со вчерашней нежитью.
— Что случилось? — вышло у меня это испуганно.
