— Это мне неизвестно, — недовольно поджала она черные губы (еще бы, отцу все-таки удалось что-то скрыть от нее). — Прошу следовать за мной, — она задрала длинный нос, и я пошла за ней, потому что больше ничего не оставалось.
По пути нам попадались хаотично передвигающиеся студенты разных курсов и факультетов. Все они куда-то спешили, смеялись, болтали, многие что-то жевали (совсем как я), а некоторые даже ругались, но до драки дело не доходило. Никто не обращал на меня никакого внимания, потому что на фоне ультрамодной дочери ректора я выглядела невразумительно.
Я была слегка потрепанной, сонной и жующей, то есть от обычного студента практически не отличалась.
Шла я чуть поодаль от Аурелии, потому что за ней не поспевала (она удивительно быстро передвигалась на своих каблуках, видать, сноровка), разглядывала возбужденные первым учебным днем лица и вскоре заметила, что радостно-восторженными выглядели в основном студенты с вышитыми на мантиях единицами. Их старшие товарищи были серьезнее, я бы даже сказала, обреченнее.
Студиозы громко и эмоционально обменивались впечатлениями кто о каникулах, кто о недавно благополучно закончившейся практике. А то, что практика закончилась хорошо, не заметить было нельзя. Перебинтованные конечности и головы указывали как минимум на наличие этих частей тела, что уже само по себе настраивало на положительный лад.
А рассказывать было о чем.
— Упырь? Да не может быть?! — не поверил другу нескладный, весь какой-то длинный и кривой одновременно воздушник.
— Упырь! Как пить дать, упырь! — настаивал симпатичный рыжий второкурсник плутоватой наружности. — И он на меня ка- а-к прыгнет, — с жаром продолжил он свое вранье (потому что, не будь это враньем, он был бы уже в земле, а не на светлом дворе учебного городка), — а я ему ка-а-к дам! — И он жестом изобразил, как именно сумел победить врага в неравном бою, потрясая при этом перебинтованной рукой.
— Ох, и горазд же ты заливать, Мэт, — встрял в разговор похожий на врунишку как две капли воды второкурсник, только волосы его были значительно темнее, а огромные очки вкупе с серьезным выражением лица придавали удивительно дурацкий вид. — С лошади он свалился! Письмо для Ванессы сочинял, никак придумать не мог, что бы ей такое о своих подвигах наврать, вот и грохнулся. А книгой по управлению стихией, на которой он все это дело сочинял, его по лбу и приложило!
Вопреки моим ожиданиям рыжий нисколько не смутился, только пожал плечами и с легкой укоризной сказал брату:
— И ничего ты не понимаешь в любви, сухарь!
Слушать чужие разговоры было ужасно интересно и немного грустно, потому что очень хотелось присоединиться. Я тяжело вздохнула, в очередной раз задумавшись о страшной несправедливости и методах с этой несправедливостью борьбы, и поняла, что безнадежно от Аурелии отстала.
— Первый курс, не отстаем! Профессор Штайн ждать не будет! — крикнул тощий рыжий, но очень важный третьекурсник, и группа притихших первогодок строевым шагом пошла за ним.
— Я так боюсь, — тихонько сказала будущая целительница, — говорят, он такой страшный, этот Штайн.
— У меня брат на втором курсе учится, — ответила ей товарка, — так вот он рассказывал, что тот проверяет всех студентов на наличие запретного дара. Копается у тебя в голове, да так, что ты потом вообще ничего первые дни не соображаешь.
— Какой ужас, — прижала первая руки к груди.
— А те, кого он себе отбирает, навеки становятся его рабами, — продолжала делиться сведениями побледневшая от собственных слов подружка, а я подумала, что брат у кого-то горазд врать не хуже меня.
В нашей школе тоже любили над первогодками пошутить, сочиняя страшные истории про самых благообразных профессоров.
Противно и громко прозвенел звонок, притихшие первокурсники прибавили шагу, а оставшиеся студенты врассыпную бросились в разные стороны, каждый к своему корпусу. Белые двойные двери в общежитие содрогнулись и, как заряды из пушек, оттуда вылетели сонные, но уже ярко накрашенные студентки.
— Бежим! — крикнула самая бойкая из девушек, и университетский двор окончательно опустел.
Как бы уговорить Аврелия разрешить мне посещать лекции? А с другой стороны, зачем посещать, если у меня все равно нет дара?
«Как это зачем? Для общего развития!» — ответила сама себе, завистливо посмотрела вслед умчавшимся за знаниями юным магичкам и отправилась к главному зданию. Надо все-таки узнать, что же хотел от меня господин ректор.
— А вы куда это, моя дорогая, направляетесь? — с отеческой ноткой обратился ко мне высокий пожилой мужчина приятной наружности.
