зарослей Ведьминого озера. Нет, Олек не купался, чем сильно расстроил своих невидимых поклонниц, просто ставил сети на рыбу. С разрешения хозяина вод, разумеется. Вожак был бос и щеголял голыми икрами крепких ног, уже тронутых легким весенним загаром. Штаны он закатал до колен, но они все равно вымокли. Ворот домотканой рубахи был расстегнут, заставляя притаившихся девиц вздыхать про себя, но только украдкой, чтобы чувствительный слух двуипостасного, не дай Всевышний, не уловил какой-то посторонний звук. Уйдет ведь. А так хоть и не подозревает о присутствии близнецов, но все ж таки у них на глазах.
В это время со стороны других кустов послышалось какое-то непонятное шевеление и треск. Аин и Кинни дружно вздрогнули, настороженно посмотрели друг на дружку: мол, не пора ли перекинуться в волчиц? Так отбиваться от незваных гостей будет проще, да и легче сбежать и позвать на помощь соплеменников из Волчьей слободы, если гостей окажется слишком много. Надо заметить, процесс превращения двуипостасного в волка длительный. Это только колдуны воткнут нож чародейский в пень трухлявый на полянке заветной, скакнут через него раз-другой, да и оборотятся.
Подозрительный треск в кустах Олек тоже услышал, напрягся, принюхиваясь. Запахи определенно были, но разве разберешь все тонкости, когда в человеческом теле пребываешь? А перекидываться времени нет. Мужчина повернулся. Плавным движением подтянул к себе сеть – какое-никакое, а все ж оружие. По вздувшимся от напряжения мышцам стало ясно, что сеть легкой не была, такой можно и медведя придержать, хоть и не надолго. Но пара минут для двуипостасного – хорошая фора.
– Кто там прячется, отзовись, – крикнул Олек. – Коли не со злым умыслом пришел, подходи смело, не обижу.
– Здрав будь, вождь! – раздался из ветвей голос Береники, и вот уже она сама, позвякивая золотыми браслетами с малахитом да шурша широкой зеленой юбкой, выступила из кустов. Улыбнулась приветливо. – Это хорошо, что женщинам обиды не чинишь. Мужчина создан, чтобы о нас заботиться.
Олек удивленно выгнул черную бровь. Он прекрасно знал, кто стоит перед ним. И хотя в Безымянном лесу кикиморы редкостью не были, но жен у хозяина вод всего две, а мать у оборотниц-мухоморниц только одна.
– И тебе здоровой быть, Береника! – вежливо откликнулся он, радуясь, что не озерная дева из Ведьминого озера вынырнула.
Мало ли, что за мысли в головах жен водяного водятся. Утянет на дно прекрасная Лагерта да оженит силком на одной из многочисленных дочерей своих, и не вырвешься. Все же водная стихия волкам не родная. Зато в лесу двуипостасному есть где разгуляться. Он здесь каждую тропочку знает.
– А что, вождь, все ты ходишь бобылем? Не приглядел ли еще себе кого-нибудь? Ну не век же одному вековать, – мягко усмехнулась кикимора, и обе двуипостасные настороженно замерли в кустах, напряженно прислушиваясь, что за ответ даст Олек.
Очень уж им стало интересно, не завелась ли в сердце вождя подлая разлучница. Надо же знать, кому доходчиво объяснить, что на чужого жениха планов строить не следует.
Олек же нерешительно медлил с ответом. С одной стороны, врать, даже нежити, не особо хорошо. С другой – хоть и имелись планы по поводу женитьбы, да никак претворить задумку в жизнь не удавалось. Отвык он от ухаживаний за противоположным полом или просто навыки подрастерял за годы счастливого брака. Да и ведьма, на которую вождь двуипостасных глаз положил, отличалась от волчиц. С волчицами проще: главное – во время поры волчьих свадеб отвадить от дамы сердца конкурентов, хорошенько припугнуть их, потрепать для острастки. Из своего опыта Олек знал, что редко какой молодой волк встанет ему поперек дороги даже из-за самой лучшей волчицы в стае, так что за летальный исход драки можно не опасаться. Не за себя переживал – за молодняк. Он-то (вожак) в боях опытен, охоту на матерого кабана-секача водил не единожды. А молодым… им силу попробовать хочется да свое место в стае определить. Пора у них такая – молодость.
Вожак решительно тряхнул головой, всколыхнулись длинные волосы цвета воронова крыла. Леший с ним, с враньем. Хороша правда или нет, после решить можно, да и не всякому ее открывать надобно – сглазят еще. На то она и нечисть, чтобы другим козни строить. Природа у них, значит, такая. Да и чуял двуипостасный – неспроста кикимора его личной жизнью заинтересовалась. На мухморнице своей женить надумала, что ли?
– Спасибо за заботу, за сочувствие, но не в том, ни в другом не нуждаюсь я, – ответил он. – Одиночество мое не в тягость мне. Да и кто может в стае одиночкой быть? Вместе охотимся, вместе празднуем, вместе горюем, вместе радуемся. У нас все хорошее и плохое на всех делится.
«Хорошо сказал», – восхищенно прошептала Аин на ухо сестре.
Тут же получила от нее болезненный тычок острым локтем под ребра и выразительный взгляд голубых глаз: мол, молчи, услышат ненароком, прогонят – ничего не узнаем сверх услышанного. Обе замерли, и вовремя. Олек пристально оглядел прибрежные кусты, задержался на тех, что скрывали близняшек. Девицы притаились, стараясь не вздохнуть лишний раз, чтобы не выдать себя
