Джек Большой скучал по острым ощущениям, а чахоточные, заикающиеся девицы, которых нанимала теперь донна Тильда, его не интересовали. Тогда парень решил отправиться в новое путешествие по бобовому стеблю. В этот раз он добыл арфу, которая пела сама по себе – но так громко, что от ее завывания уши в трубочку сворачивались.
Когда парень спустился на землю, у основания стебля его уже ждали солдаты.
– Вы арестованы!
– По какому обвинению? – возмутился Джек.
– За неуплату налогов, – ответил Капитан стражи.
– Дрянная Ронда разболтала про нашу гусыню! – крикнула донна Тильда. – Ее конфисковали в пользу казны.
– Ронда? – вздохнул Джек. – Видишь, не стоило тебе ее прогонять.
– Она воровка и шлюха! Она нас продала! Пусть только попадется – я ей глаза выцарапаю! С этого дня она мой враг! Я дала ей работу и кров, а она предала меня! Это… это не комильфо!
– Ка-а-миль-фо-о, – пропела арфа, как показалось слушателям, слегка ехидно. – Фо, фо, фо-о!
– Предоставь это мне, – сказал Джек матери. – Как только Король увидит эту певчую птичку, он нас сразу отпустит, а может, еще и золота отсыплет. Кстати, где наш дурачок?
– Собрал своих божьих коровок и пошел в церковь за благословением. Он думает, что они готовятся совершить массовое самоубийство или что-то вроде того.
– Забирайтесь в повозку, – прервал их Капитан стражи извиняющимся тоном.
Арфа продолжала петь.
Раздраженный насмешками матери Король охотно принял золотую арфу в обмен на свободу донны Тильды и ее сына.
– Нам больше нечего вам предложить, – сказала бывшая крестьянка. – Из князей обратно к грязи!
Но про себя она подумала, что дома припрятан волшебный горшочек, который всегда обеспечит их роскошной и сытной едой. Может, они смогут начать все сначала и, например, открыть таверну?
Не успели Тильда и Джек выйти за кованые ворота, как услышали игру арфы. Она исполняла бунтарские песни и крамольные гимны.
– Неужто «Марсельеза»? – удивилась донна Тильда. – Подумать только, какой у этой арфы проникновенный голос и чистое исполнение. Ну, с богом, подальше отсюда.
Однако до дома они так и не добрались: на полпути их догнали солдаты, схватили и отправили обратно в тюрьму. На этот раз их обвинили в том, что они обучили подарок Королю революционным песням.
– Не стоит волноваться, – сказал Джек Большой. – Ему еще придется нюхнуть пороху. Великан наверняка услышит свою арфу и живо спустится по стеблю. Король даже не успеет понять, кто его прихлопнул.
Время от времени арфа замолкала, отдыхая. В эти промежутки тишины Джек Большой и донна Тильда слышали, как палач точит топор, чтобы отрубить им головы.
– Как думаешь, Джек Меньшой спасет нас? – спросила донна Тильда и, сняв с плеча божью коровку, аккуратно раздавила ее двумя пальцами.
– После четырех часов нам будет уже все равно, – мрачно ответил Джек Большой.
В тот день младший брат был весь в делах.
– Друзья, – обратился он к божьим коровкам. – Знаю, вы страдаете от чувства неполноценности массы. Появление этого бобового стебля переносит нашу проблему в масштабы вселенной. Ужасная беда коснулась каждого! И пусть найденное решение одобрят не все и многие пострадают в борьбе за общее дело – мы не сдадимся! Мы выступим единым фронтом против врага, мы будем работать вместе – и добьемся серьезных перемен! Сплотим ряды теснее, друзья! Вперед, Эвдора! Не отставай, Джейн. И ты тоже, Вайнона. По команде, на счет «три»! Оцепить стебель! Обнажить жвалы!
Когда Джек досчитал до трех, пробили городские часы. До казни его брата и матери оставался всего час.
– Грызите стебель так, словно от этого зависят ваши жизни! – скомандовал он, и семьдесят четыре божьи коровки принялись за дело. Звук был примерно такой: фру, фру, фру.
Без пяти минут четыре палач подкинул шерстинку чихуахуа и на лету рассек ее на две идеальные половинки, симметрия которых была достойна шедевров классицизма.
– Готов, – сказал палач.
– Готов, – отозвался Капитан стражи и бросил быстрый взгляд на осужденных. – Сожалею, но это моя работа, ничего
